Блаватская Е.П.

Существование гималайских Махатм

Случилось так, что в мае или июне этого года бенгальский брахмачарин проезжал через эту станцию по пути в Альмору. Во время своего пребывания здесь он остановился в доме одного джентльмена из центра страны, где я встретил его, чтобы послушать рассуждения о философии веданты и индуизме вообще. Он любезно пригласил меня и, по нашей просьбе, поведал о нескольких случаях во время его поездки до озера Манасаровар и обратно. Один из них был весьма примечателен.

Он рассказал, что на обратном пути встретил группу садху. Они отдыхали в небольшой палатке, которую разбили для жилища. Он подошел к ним, чтобы попросить в качестве милостыни немного еды, ибо два или три дня не ел ничего, кроме травы и листьев с деревьев. Он увидел пожилого садху, поглощенного чтением Вед, которого принял за старшего. Он поинтересовался именем этого садху, и одни ему сказали, что его зовут Котхумпа, а другие — Котхуми. Он подождал, пока этот джентльмен закончит свое чтение, и после обмена обычными приветствиями садху велел своим чела дать еды нашему брахмачарину. Чела принес кусок сухого коровьего помета и положил его перед своим Гуру, который подул на него, и он загорелся. Брахмачарин пробыл там около одного-двух часов, и в течение этого времени видел одного или двух человек, страдавших от какой-то болезни и пришедших для лечения. Старший дал им немного риса, после того как подул на него, они съели его и удалились излеченными. Я забыл сказать вам, что брахмачарин был у Манасаровара в 1882 году.

Должны ли мы понимать это так, что Котхуми или Котхумпа, которого этот брахмачарин видел где-то рядом с Кайласой, та же личность, которая теперь известна как Кут Хуми, один из гималайских Братьев? Если это так, то мы имеем свидетельство незаинтересованного лица, видевшего его в физическом теле. Я могу заметить, что этот брахмачарин сказал нам, что никогда не слышал о теософии и гималайских Братьях, пока не вернулся на равнины. Он молод, примерно 24 лет, и знает английский весьма несовершенно. Он — чела альморского Свами, с которым изучает санскрит, и мы снова видели его недалеко от Альморы в конце октября этого года. Он не теософ, и фактически ни его взгляды, ни взгляды его гуру, проповедующего ведантизм, не согласуются с теософскими. Так что во всех отношениях он является незаинтересованным свидетелем. Он публикует сообщение о своих путешествиях в бенгальском журнале “Bharati”, издаваемом в Калькутте под редакцией Бабу Диджендраната Тагора. Я думаю, он приведет в этом журнале подробности своей беседы с этим садху, которого, как он слышал, называли Котхумпа.

Он говорил нам, что видел вблизи Манасаровара несколько человек (по случаю кумбха-мелы, в тот год их было там большое скопление), которые могли зажечь горючее, дохнув на него. У Манасаровара он встретил высшего ламу, но там было несколько человек под таким именем. Мы очень просим Вас высказать замечания по этому вопросу.

Преонат Банерджи, член Теософского Общества
Барейли. 15 ноября 1883 г.

Это новое неожиданное свидетельство приходит в тот момент, когда мы проверяем сведения брата Мохини М.Чаттерджи об этом самом брахмачарине. Мы получили их от него 14 месяцев назад, но по рекомендации м-ра Синнетта воздержались тогда от их публикации. Очевидно, наши братья из Барейли не слышали как мы, об этом сообщении, опубликованном нами теперь на страницах “Theosophist”. Если это не является независимым и сильным свидетельством в нашу пользу, тогда мы не знаем, какие еще доказательства можно привести. Является ли “пожилой” на вид “кутхумпа”, как брахмачарин называет виденного им садху, Махатмой Кут Хуми, или нет (мы сомневаемся в этом, поскольку он не выглядит “пожилым”), в любом случае ясно, что в Тибете существуют люди, которых называют кутхумпа (то есть ученики — дословно: люди Кутхуми), и имя их Учителя поэтому должно быть Кутхуми, и стало быть, мы не придумали это имя. Скорее всего, человек, виденный брахмачарином, был Тен-даб Угхиен — лама, ближайший к нашему Махатме, руководитель и проводник его чела во время их путешествий. Он — пожилой человек и большой буквоед.

Полемика, имевшая место на этих страницах несколько месяцев назад между почтенным альморским свами и нашим братом Т.Субба Роу, во время которой свами в гневе обрушился на невинного редактора, является хорошим доказательством того, что ни уважаемый садху с холмов Альморы, ни его ученики, скорее всего, не стали бы подтверждать наши слова, если бы могли избежать этого. Однако брахмачарин мог видеть совершенно другого человека.

В Тибете существует много сект, и одна из них кахдампа — название, очень похожее на кутхумпа. Среди них много ученых лам и адептов, но они не являются нашими Махатмами, которые не принадлежат ни к каким сектам.

“Theosophist”, Vol. V, № 3 (51), December, 1883, p. 98—99 (первая публикация)

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998. С. 265—268. Пер. В.С.Зуевой (первая публикация на русском языке)


• Блаватская Е.П. - Практикум оккультного обучения, M., Сфера, 2005.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Мохини Чаттерджи

Гималайские Братья — существуют ли Они?

[ [Заметка М.М.Чаттерджи была написана по указанию Махатмы Кут Хуми, который был его учителем. В письме, оригинал которого находился в архивах Адьяра, Учитель Кут Хуми пишет Мохини следущее:
“Я желаю, мой дорогой мальчик, чтобы вы написали рассказ — отчет для “Theosophist”, в котором бы высветили все, о чем говорили лотошник и брахмачарин из Дехры. Подтвердите эту встречу как можно надежнее и заручитесь поддержкой всех свидетелей в Дарджилинге и Дехре”. (изд.)(Письма Мастеров Мудрости. — М.: Сфера, 1997. — С. 208).] ]

“Просите — и вам будет дано, стучите — и отворят вам” — эти слова в точности представляют положение искреннего исследователя по вопросу о существовании Махатм. Я не знаю никого, кто взялся за это исследование со всею серьезностью и не был бы вознагражден за свои усилия знанием и уверенностью.

Всего два года тому назад я сам был совершенно неверующим. Во-первых, я никогда не видел ни одного оккультного феномена; также мне никогда не встречался ни один человек, демонстрирующий их, в том малом кругу наших земляков, которых меня научили уважать, так как они представляли “образованный класс”.

Так случилось, что только в октябре 1882 г. я действительно уделил этой теме какое-то внимание, и в результате этого сейчас у меня так же мало сомнения по поводу существования Махатм, как и по поводу моего собственного существования. Теперь я знаю, что Они существуют. Хотя в продолжение долгого времени не все полученные мною доказательства носили объективный характер. Многие обстоятельства, являющиеся достаточными доказательствами для меня, не были бы таковыми для читателя.

Доказательства, излагаемые теперь перед публикой, были собраны мной в течение октября-ноября 1882 г. и предложены тогда некоторым из ведущих членов Теософского Общества, в том числе м-ру Синнетту. Так как отчет нашего брата Рамасвамира о его встрече и разговоре со своим Гуру в Сиккиме был в то время уже готов к печати, они считали, что нет необходимости сразу обнародовать и настоящую статью. Но так как в некоторых кругах была предпринята попытка умалить силу свидетельства м-ра Рамасвамира, весьма гротескно называя его слова “галлюцинациями полузамерзшего бродячего чиновника-регистратора”, я думаю, что кое-что можно достичь публикацией совершенно независимого свидетельства, возможно, равносильного, если не большей ценности, хотя и совсем другого характера.

С этим объяснением касательно задержки публикации настоящей статьи я представляю ее нападкам наших скептических друзей. Пусть они спокойно размышляют и высказываются по поводу свидетельства мелкого тибетского торговца в Дарджилинге, подкрепляемого независимыми показаниями молодого брахмачарина из Дехрадуна. Те, кто присутствовали при снятии показаний с двух упомянутых лиц, занимают весьма солидное положение на социальной лестнице, некоторые из них фактически принадлежат к высшим кругам индийского общества; многие из них не только никоим образом не связаны с теософским движением, но, наоборот, — в оппозиции к нему. В те дни — я еще раз повторяю — я сам довольно скептически относился к этому.

При первом посещении Дарджилинга я жил в одном доме с несколькими теософами, столь же горячо устремлеными к высшей жизни, как и я, и желали стать чела, но по большей части были скептически настроены по отношению к Гималайским Махатмам, как и я сам в это время. Я встречал в Дарджилинге людей, претендующих на то, что они являются челами Гималайских Братьев, видели Их и годами жили с Ними. Они смеялись над нашим замешательством. Один из них показал нам прекрасно написанный портрет человека, который казался личностью выдающейся святости. Мне сказали, что это был Махатма Кут Хуми (ныне мой досточтимый Учитель), которому посвящен “Оккультный мир” м-ра Синнетта. Спустя несколько дней по моем прибытии странствующий тибетский торговец по имени Сандук случайно зашел в наш дом продавать свой товар.

В течение многих лет Сандук пользовался известностью в Дарджилинге и в его окрестностях как странствующий торговец тибетскими изделиями, посещавший каждый год эту страну по делам своей профессии. Он несколько раз приходил в наш дом во время нашего пребывания там, и нам казалось, судя по его простоте, достоинству поведения и приятным манерам, что он прирожденный джентльмен. Никто не мог обнаружить в нем какой-либо черты характера, хотя бы отдаленно напоминающей нецивилизованных дикарей, какими европейцы считают тибетцев. Он отлично мог бы сойти за великолепного придворного, но он был слишком хорош, чтобы стать им. Он приходил в дом, когда там был и я. Во время первого посещения его сопровождал юноша из племени гурков по имени Сундар Лал, переводчик из редакции “Darjiling News”. Но вскоре мы обнаружили, что своеобразный диалект хинди, на котором говорил Сандук, понятен некоторым из нас без всякого переводчика, и поэтому в дальнейшем он уже не был надобен.

В первый же день мы задали ему несколько общих вопросов насчет Тибета и секты гелугпа, к которой, по его словам, он принадлежал, и его ответы подтвердили сообщения Богля, Тэнера и других путешественников. На другой день мы спросили его о том, не слышал ли он о каких-либо людях в Тибете, одаренных необычайными силами, кроме великих лам. Он сказал, что таковые люди там имеются; что они не монахи-ламы, а гораздо выше их и обычно живут в горах по ту сторону Шигадзе, а также поблизости от города Лхасы. Он сообщил, что эти люди совершают множество удивительных феноменов, или “чудес”, и что некоторые их чела, или лотосы, как их называют в Тибете, исцеляют больных, давая им есть рис, который они очищают своими руками от шелухи, и т.д. Тогда одному из нас пришла в голову блестящая идея. Не говоря ни слова, он показал Сандуку портрет Махатмы Кут Хуми. Он смотрел на него несколько секунд, и, как бы вдруг узнав, склонился и сказал, что это изображение Когана, которого он видел. Потом он стал быстро описывать одежду Махатмы и обнаженные руки; и, подкрепляя свои слова действиями, он снял верхнюю одежду и обнажил руки до плеч, стараясь своей одеждой насколько возможно точнее быть похожим на изображение на портрете.

По его словам, он видел Махатму в сопровождении многочисленной группы гелунгов в такое же время в прошлом году (начало октября 1881 г.) в местности под названием Джианши, что находится в двух днях ходьбы от Шигадзе, где рассказчик был по торговым делам, делая закупки.

Его спросили об имени Махатмы, он ответил, к нашему бесконечному удивлению: “Они называются кутхум-па”. Когда его засыпали перекрестными вопросами и спросили, что он понимает под “они” и называет ли он этим именем одного человека или многих, он ответил, что кутхум-па было много, но только один человек, или глава над ними, имеет это имя, ученики же всегда называются по имени своего Гуру. Поэтому, так как имя последнего Кут Хум, ученики Его будут именоваться кутхум-па. В тибетском словаре есть разъяснение этого вопроса, там мы нашли, что слово “па” означает “человек”; “Бод-па” значит “человек из Бод, или Тибета” и т.д. Подобным же образом “кутхум-па” означает человека или ученика Кут Хум или Кут Хуми. Далее торговец рассказал, что в Джианши самый богатый коммерсант этой местности пошел к Махатме, который остановился на отдых посреди обширного поля, и просил Его благословить Своим посещением его дом. На это Махатма ответил, что ему лучше там, где он находится, так как Он должен благословлять весь мир, а не одного человека. Люди, живущие там, в том числе и наш друг Сандук, преподнесли Махатме свои дары, но Он велел распределить их между бедными. Сандук получил от Махатмы наставление заниматься торговлей таким образом, чтобы никому не причинять вреда, и предупредил, что это единственный законный путь, ведущий к процветанию. Когда Сандуку сказали, что в Индии отказываются верить в существование таких людей, как Братья в Тибете, он предложил взять с собою в Тибет любого добровольца из Индии, чтобы с его помощью убедить нас в их существовании. Причем он добавил, что если таких людей в Тибете нет, то он хотел бы знать, где тогда их найти. Когда ему дали понять, что некоторые люди вообще отказываются верить в существование таких людей, он очень рассердился. Засучив рукава куртки и рубашки и обнажив при этом очень сильную мускулистую руку, он заявил, что готов драться со всеми, кто подумает усомниться в истинности его утверждений.

После того как ему показали своеобразные четки, принадлежащие госпоже Блаватской, торговец сказал, что такими вещами могут владеть только те, кому Таши Лама их дарит, так как ни за какие деньги их достать нельзя. Когда один чела, бывший с нами, надел куртку без рукавов и спросил его, узнает ли он по этому одеянию род его занятий, торговец ответил: “Вы — гелунг” и затем поклонился ему, совершив это как нечто само собой разумеющееся. Свидетелями этого были бабу Нобин К. Баннерджи, помощник судьи г. Берхампура М.Р.Рай, Рамасвамир Авергал, окружной регистратор г. Мадуры, господин из племени гурков, упоминавшийся ранее, вся семья первого свидетеля и автор этих строк.

Теперь о другом положительном свидетельстве. На этот раз оно попало ко мне почти случайно. Один молодой бенгальский брахмачарин, который незадолго до нашей встречи вернулся из Тибета и который проживал тогда (в Дехрадуне, находящемся в северо-западной местности Индии) в доме моего дедушки по матери, почтенного бабу Девендраната Тагора, состоящего в Брахмо Самадж, совершенно неожиданно, в присутствии заслуживающих уважения свидетелей, рассказал следующее.

15-го числа месяца асар прошлого года по бенгальскому календарю (1882 г.), в 12-й день прибывающей луны он встретился с некими тибетцами, называемыми кутхум-па, и их Гуру в поле близ Таклахора, расположенного на расстоянии одного дня пути от озера Манасаравар. Гуру и большинство его учеников, называемых гелунгами, были одеты в безрукавки поверх нижнего одеяния красного цвета. Цвет кожи Гуру был очень светлый, а Его волосы, без пробора, зачесанные назад, струились по плечам. Когда брахмачарин увидел Махатму, Тот читал книгу. Это была, как брахмачарину сообщил один из гелунгов, Риг Веда. Гуру приветствовал его и спросил, откуда он идет. Узнав, что ему нечего было есть, Гуру распорядился, чтобы ему дали немного растолченного мелкого горошка (сатто) и чаю. Так как брахмачарин не мог добыть огня, чтобы приготовить себе пищу, Гуру попросил принести ему лепешку высохшего коровьего помета, который является единственным топливом как в той местности, так и здесь. Он простым дуновением зажег эту лепешку и подал ее брахмачарину. Последний уверял нас, что он часто являлся свидетелем этого же феномена, производимого другим Гуру, или Коганом, как Их называют в Тибете, в Гаури — местности, находящейся на расстоянии одного дня пути от пещеры Тарчин на северном склоне горы Кайлас. Сторож стада, страдающий ревматизмом, обратился к Гуру, который дал ему несколько зерен риса, освобожденных от шелухи; Гуру дал их собственной рукой, и больной полностью излечился.

Прежде чем расстаться с группой кутхум-па и их Гуру, брахмачарин узнал, что они собираются посетить знаменитое празднество, которое состоится на берегу озера Манасаровар, а оттуда они намереваются проследовать к горе Кайласа.

Вышеизложенное сообщение в нескольких случаях было повторено брахмачарином в присутствии (среди прочих) бабу Двиджендраната Тагора из Джорасанко, Калькутта; бабу Калли Мохан Гхоша из министерства землеустройства Индии, г. Дехрадун; бабу Калли Кумар Чаттерджи из того же города; бабу Гопи Мохан Гхоша из Дакки; бабу Прийяната Шастри, служащего бабу Девендраната Тагора, и пишущего эти строки.

Для беспристрастного и правдивого судьи всякие комментарии тут кажутся излишними, и фактам можно предоставить говорить самим за себя. Но отвращение людей к расширению своего опыта и преднамеренное искажение фактов некоторыми лицами не знают границ. Приведенные здесь свидетельства точны и не оставляют места сомнениям. И встреча с обоими свидетелями была чистой случайностью. Даже если предположить, чего мы, конечно, ни на миг не допускаем, что тибетский торговец имел с каким-то заинтересованным лицом беседу и был научен им сказать неправду, то что можно думать о побуждениях брахмачарина, члена религиозной ассоциации, известной своей приверженностью к правде, и не имеющего никакого представления об интересе, питаемом к вещам подобного рода пишущим эти строки и зачем-то сочиняющим выдумки, — то тогда, как эти выдумки могли точно совпасть с сообщениями тибетского торговца из другого конца страны?

Необразованные люди, несомненно, склонны во многом заблуждаться, но изложенные здесь подтверждения касаются только таких разрозненных фактов, которые поразили глаза и уши рассказчика и не имеют ничего общего с его суждением или мнением. Таким образом, когда повествование торговца сближается с повествованием брахмачарина из Дехрадуна, то, действительно, не остается места сомнениям в правдивости как того, так и другого. Можно упомянуть, что утверждение брахмачарина не было ответом на серию наводящих вопросов, а составило лишь часть отчета, добровольно им данного о своем годичном путешествии, кроме того, он не знает английского языка и никогда, как мне в точности известно, он даже не слыхал самого слова “теософия”.

Обратите внимание еще на одно обстоятельство. Отрицатели могут ссылаться на тот факт, что во время пребывания тибетского торговца в Дарджилинге г-жа Блаватская могла подкупить его (!!), чтобы он так сказал. Но такое заявление не может быть сделано в случае с брахмачарином из Дехрадуна. Он не знал ни торговца, ни госпожу Блаватскую, никогда не слышал о Г.С.Олькотте, так как только что вернулся из длительного путешествия, и, наконец, он не имел ни малейшего представления о том, что я являюсь членом Теософского Общества. Его свидетельство целиком добровольное. Другие же, которые допускают, что Махатмы существуют, но говорят, что нет никаких доказательств Их связи с Теософским Обществом, теперь с удовлетворением увидят, что для Них не существует априорной невозможности и что эти Великие Души не могут не интересоваться таким устремленным к благу Обществом, как наше.

Я умышленно не касаюсь всех других доказательств, которые уже опубликованы. Каждое доказательство само по себе уже убедительно, а совокупная их сила — просто неотразима.

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.
  См. также - Блаватская Е.П. - Комментарий к статье “Гималайские Братья - существуют ли они?”

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Комментарий к статье “Гималайские Братья — существуют ли они?”

Дополнительное свидетельство уже не нужно. 20 ноября в 10 часов утра нами были получены две телеграммы, присланные из Лахора: одна от полковника Олькотта, который извещал нас, что предшествовавшей ночью его посетил лично Махатма К.Х., а другая — от м-ра У.Т.Брауна, члена Лондонского отделения Теософского Общества, следующего содержания:

Если м-р У.Т.Браун, завершавший трио, не будет причислен нашими друзьями-спиритуалистами к “западным юмористам”, то вопрос о реальном существовании Махатмы теперь в достаточной степени разрешен. Один свидетель может ошибаться относительно фактов, сомнению можно подвергать даже показания двух свидетелей, но когда дело доходит до показаний трех и более свидетелей, говорящих о факте, произошедшем в их присутствии, сомнение стало бы абсурдным даже в суде. Мы еще не получили подробного сообщения, но поскольку мы были уведомлены, что Махатма К.Х. через неделю или около того скорее всего проследует via Мадрас, у нас есть все основания предполагать, что наш президент и м-р Браун видели реального, живого человека, а не только астральную форму Учителя, как раньше.

“The Theosophist”, Vol. V, № 3 (51), December, 1883, pp. 83-86. (первая публикация)
Написана к статье к статье Мохини Чаттерджи “Гималайские Братья — существуют ли они?”

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Цырков Б.М.

К заметке: “Комментарий к статье
“Гималайские Братья — существуют ли они?””

В свой первый визит к полковнику Олькотту и У.Т. Брауну ранним утром 20-го ноября 1883 года Учитель Кут Хуми оставил каждому из них письмо. В “Дневнике” полковника Олькотта мы обнаруживаем следующую запись об этом исключительном дне:

Его отчет, данный в этой работе, таков:

В автобиографической брошюре У.Т.Брауна “Моя жизнь” (W.T.Brown. My Life. Printed by D. Lauber, Freiburg, Baden, Germany, 1885) есть следующая выдержка об этом случае:

Что касается самого Уильяма Торни Брауна, то он был горячим и устремленным молодым человеком из Шотландии. В 1883 году в Лондоне у знаменитого гомеопата, д-ра Никольса, он встретил фрау Мэри Гебхард из Эльберфельда (Германия), которая была ученицей Элифаса Леви и приехала в Англию, чтобы быть введеной в Теософское Общество А.П.Синнеттом, только что приехавшим из Индии. М-р Браун глубоко заинтересовался оккультной литературой, познакомился с м-ром Синнеттом и был принят в Теософское Общество.

Он возымел сильное желание поехать в Индию, дабы принять участие в работе центральной штаб-квартиры Теософского Общества и таким образом приблизиться к самим Великим Учителям. Он отплыл 25-го августа 1883 года. Его приняли с распростертыми объятиями Е.П.Блаватская и полковник Г.С.Олькотт. Во время длительной поездки по Индии последний воспользовался случаем и объяснил ему в письме как преимущества, так и опасности, сопряженные с его неожиданным решением, и сделал ему конкретные предупреждения. Тем не менее м-р Браун рьяно присоединился к полковнику Олькотту в его поездке, догнав его в Шолапуре.

Именно во время поездки, близ Лахора, произошла описанная встреча с Учителем Кут Хуми.

М-р Браун получил от Учителя еще несколько посланий через Е.П.Блаватскую и Дамодара. Духовные возможности, выпавшие ему в это время, были весьма необычны. Он сам говорит своим читателям, что вследствие сильного желания стать чела Братьев, он решился вечером 7-го января 1884 года предложить себя для испытания. Он был полностью “предупрежден о трудностях пути”, на который жаждал вступить, но был “уверен, что благодаря глубокой приверженности и доверию к “моему Учителю”, все будет хорошо”.

Однако испытание Брауна стало одним из тех печальных случаев, которых в теософском движении было немало. Полковник Олькотт, упоминая о нем в “Листах старого дневника” (H.S.Olcott. Old Diary Leaves, III, 326), говорит, что собственная оценка Брауна показывает его, к несчастью, как

Сноски
1 - [Текст письма Махатмы Кут Хуми см. в сборнике “Письма Мастеров мудрости” (М.: Сфера, 1997, с. 53-54)].

Русские издания

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Пураны о династиях Мориа и Кутхуми

В “Матсья-пуране” (гл. 272) утверждается, что в Индии будут царить десять Мориа, их преемниками будут Шунги и что Шата Дханва будет первым из этих десяти Мориа.

В “Вишну-пуране” (кн. IV, гл. 4) утверждается, что в династии Сурья был царь, зовущийся “Мару, который в силу преданности (йога), еще живет в селении под названием Калапа”, в Гималаях, и который в будущую эпоху, то есть многие тысячи лет спустя, восстановит кшатриев Солнечной династии. В другой части той же пураны (кн. IV, гл. 24) утверждается, что “после угасания рода Нанда, Мориа ^[1] будут владеть землей, ибо Каутилья возведет на трон Чандрагупту”.

Полковник Тод считает Мориа искажением от Мори — имени раджпутского рода. Тика из “Махаванши” полагает, что князья города Мори впоследствии назвались Мориа.

Санскритский энциклопедист Вахаспати помещает селение Калапа на северной стороне Гималаев, то есть в Тибете. То же самое утверждается в 12 главе (сканде) “Бхагавата-пураны”.

Кажется, “Вайю-пурана” утверждает, что он [Мару] восстановит кшатриев в наступающей девятнадцатой юге. В “Вишну-пуране” (кн. III, гл. VI) упоминается Риши по имени Кутхуми.

Не расскажут ли нам наши братья, какое отношение наши Махатмы имеют к этим почтенным персонам?

В буддийской “Махаванше” Чандагутта — Чандрагупта, дед Ашоки — назван князем династии Мориа, коим он, несомненно, был, точнее, коими они были, ибо существовало несколько Чандрагупта. Эта династия, как сказано в той же книге, началась с неких кшатриев (воинов) линии Шакья, состоящих в близком родстве с Гаутамой Буддой, которые, пройдя через Химават (Гималаи), “обнаружили восхитительную местность, хорошо орошаемую и расположенную среди леса величественных бо и других деревьев. Там они основали город, названный его владыками Шакья Мориа-Нагара”. Профессор Макс Мюллер увидел бы в этой легенде вымышленную историю по двум причинам: 1) желание части буддистов связать своего царя Ашоку — “любимца богов” — с Буддой и таким образом свести на нет насаждаемую брахманическими оппонентами буддизма клевету, будто Ашока и Чандрагупта были шудрами; и 2) из-за того, что этот документ не согласуется с его собственными теориями и хронологией, основанной на нелепых историях греческих Мегасфенов и прочих. Не князья Мориа-Нагара обязаны своим именем раджпутскому клану Мори, но сам этот клан стал широко известен, ибо состоял из потомков первого правителя Мории — Нагари-Мориа. О последующей судьбе этой династии весьма прозрачно дается понять на страницах ноябрьского номера “Theosophist”.

Имя Риши Кутхуми упомянуто более чем в одной пуране, а его Кодекс присутствует в 18 Кодексах, написанных разными Риши, и хранится в Калькутте, в библиотеке Азиатского общества. Но нам не говорили, существует ли какая-нибудь связь между нашим Махатмой, носящим это имя, и Риши, и мы не чувствуем себя вправе заниматься спекуляцией на эту тему. Все, что мы знаем, — это то, что оба являются северными брахманами, тогда как Мориа были кшатриями.

Если кто-нибудь из наших братьев знает больше или может узнать что-либо по этому вопросу в священных книгах, мы с удовольствием выслушаем его. Слова: “Мориа будут владеть землею, ибо Каутилья возведет на трон Чандрагупту” — имеют в нашей оккультной философии и толкованиях двойной смысл. В одном смысле, они связаны с днями раннего буддизма, когда Чандрагупта (Мориа) был царем “всей Земли”, то есть и брахманов, считавших себя наивысшими и единственными представителями человечества, для которых был создан мир. Второе значение чисто эзотерическое. О каждом Адепте и истинном Махатме можно сказать, что он “владеет Землею” в силу своего оккультного знания. Поэтому всех десяти Мориа — посвященных Адептов — оккультистам следует рассматривать и упоминать как “владеющих всей Землею”, то есть всем ее Знанием.

Имена “Чандрагупта” и “Каутилья” также имеют эзотерический смысл. Пусть наш брат обдумает их значение на санскрите, и он, возможно, увидит, какое отношение фраза — “ибо Каутилья возведет на трон Чандрагупту” — имеет к владению Мориа Землею. Нам бы хотелось напомнить нашему брату, что слово “итихаса”, обычно переводимое как “история”, определяется знатоками санскрита как изложение фактов жизни некоторых августейших персон и одновременно — истин величайшей этической и оккультной важности.

“Theosophist”, Vol. V, № 3 (51), December, 1883, p. 99 (первая публикация)

Сноски
1 - Из династии Повелителей Мориа, как говорится в “Махаванше” — подробности этой легенды записаны в “Аттхакатха” жрецов Уттаравихара. — Прим. Е.П.Б.

Русские издания

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.С. 269—272. Пер. В.С.Зуевой (первая публикация на русском языке)


• Блаватская Е.П. - Тайная доктрина теософии , М., Сфера, 2006

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Махатмы и чела

Махатма — это выдающаяся личность, путем специальной подготовки и образования развившая в себе высшие способности и достигшая такого духовного знания, какого заурядное человечество достигнет лишь пройдя бесчисленные вереницы перевоплощений в ходе космической эволюции, если, конечно, оно тем временем не пойдет против целей природы и не вызовет тем самым свое собственное уничтожение.

Процесс саморазвития Махатмы продолжается в течение целого ряда воплощений, хотя их сравнительно и немного. Итак, что же перевоплощается? Оккультное учение, насколько оно для нас раскрыто, показывает, что первые три принципа умирают более или менее одновременно с тем, что называется физической смертью. Четвертый принцип, вместе с низшими частями пятого, которым присущи животные пристрастия, пребывают в кама-локе, где претерпевают агонию дезинтеграции пропорционально силе своих низших желаний. Высший Манас — чистый человек, связанный с шестым и седьмым принципами — вступает в дэвакхан, чтобы насладиться последствиями своей доброй кармы, а затем вновь воплотиться как более высокая индивидуальность. Итак, у сущности, проходящей оккультное обучение в последовательной цепи своих рождений, при каждом воплощении остается все меньше и меньше низшего манаса, пока не наступит время, когда весь его Манас, будучи всецело высшего порядка, сосредоточится в высшей индивидуальности, и тогда про такого человека можно сказать, что он стал Махатмой. В момент физической смерти все его четыре низших принципа разрушаются без страданий, ибо для него они фактически подобны предметам гардероба, которые он по желанию снимает и надевает. Следовательно подлинный Махатма — это не физическое тело, а высший Манас, который неразрывно связан с Атмой и ее проводником (шестым принципом), — союз, созданный в сравнительно короткий период благодаря прохождению через процесс саморазвития, установленный оккультной философией.

Поэтому когда люди выражают желание “увидеть Махатму”, то в действительности они явно не понимают, чего просят. Как могут они надеяться увидеть физическими глазами то, что превыше их зрения? И неужели они просят и охотятся именно за телом — всего лишь оболочкой и маской? А предположив, что они видят тело Махатмы, как они могут узнать, что за этой маской скрывается возвышенная сущность? По каким критериям будут они судить, отражает ли майя, представшая перед ними, образ истинного Махатмы, или нет? И кто скажет, что физическое не есть майя? Высшие явления могут восприниматься только соответствующими высшими чувствами. И поэтому тот, кто хочет видеть подлинного Махатму, должен задействовать свой мысленный взор. Он должен так возвысить свой Манас, чтобы его восприятие сделалось чистым и все туманы, созданные майей, рассеялись. Тогда его видение станет ясным и он увидит Махатму, где бы тот ни находился, ибо, вследствие слияния с шестым и седьмым принципами, которые вездесущи и повсеместны, Махатмы, можно сказать, присутствуют повсюду. Но в то же время, подобно тому, как если бы мы, стоя на вершине горы, имели бы перед глазами всю равнину и все же не различали отдельных деревьев или участков, поскольку с такой возвышенной позиции все находящееся внизу почти одинаково, а наше внимание привлекается к чему-то отличающемуся от своего окружения — точно так же, хотя все человечество находится перед мысленным взором Махатм, нельзя ожидать, что они будут обращать особое внимание на каждое человеческое существо, пока это существо своими поступками не привлечет к себе исключительное внимание.

Их особой заботой являются высшие интересы человечества, ибо они отождествились с Мировой Душой, которая пронизывает человечество, и тот, кто привлечет их внимание, должен сделать это через сию Душу, наполняющую собою все. Такое восприятие Манаса можно назвать “верой”, но его не следует путать со “слепой верой”. “Слепая вера” — выражение, нередко употребляющееся для обозначения веры без осознания или понимания, тогда как истинное восприятие Манаса — это такая просвещенная вера, которая и является истинным смыслом самого слова “вера”. Эта вера в то же самое время должна быть связана со знанием, то есть опытом, ибо “истинное знание приносит веру”. Вера есть восприятие Манаса (пятого принципа), тогда как знание, в подлинном значении этого термина, является способностью интеллекта, то есть духовным восприятием.

Короче говоря, высшая индивидуальность человека, которая складывается из его высшего Манаса, шестого и седьмого принципов, должна действовать как единое целое, и только тогда возможно обретение “божественной мудрости”, ибо божественное может быть воспринято только божественными способностями. Поэтому желание, побуждающее человека просить об ученичестве, — это стремление настолько постигнуть действие Закона Космической Эволюции, чтобы трудиться в гармоничном согласии с природой, вместо того чтобы по неведению идти наперекор ее целям.

“Theosophist”, Vol. V, № 10 (58), July, 1884, p. 233 (первая публикация)

• Блаватская Е.П. - Избранные статьи, часть 1, Новый Акрополь, 1994 (в другом переводе)


• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998. С. 363—366. Пер. В.С.Зуевой


• Блаватская Е.П. - Практикум оккультного обучения, M., Сфера, 2005

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

“Теософские Махатмы”

С чувством искреннего и глубочайшего сожаления — но никак не удивления, ибо я уже не первый год с волнением ожидаю появления в печати подобных деклараций, — прочла я в рочестерском “Occult Word”, издаваемом миссис Дж. Кейблс — искренней теософисткой и президентом тамошнего Теософского Общества, ее редакционную статью, написанную в соавторстве с м-ром У.Т.Брауном. Эта резкая перемена настроений, вероятно, вполне естественна для женщины, тем более что ей никогда не предоставлялись такие возможности, как, скажем, м-ру Брауну; и ее чувства, подвигнувшие ее написать, что после “огромного желания... установить контакт с теософскими Махатмами... мы [они] в конце концов пришли к выводу, что напрягать свое психическое зрение, глядя в сторону Гималаев, — занятие абсолютно безнадежное”, наверняка разделяют немало теософов. Насколько оправданы эти жалобы, и кто более виновен в этом — “Махатмы” или сами теософы, — в этом еще предстоит разобраться. На протяжении нескольких лет этот вопрос оставался открытым, но теперь настало время заняться им всерьез. Оба жалобщика заявляют: “Вряд ли нам стоит гоняться за восточными мистиками, которые отрицают свою способность помочь нам”. Последняя часть фразы, выделенная курсивом, требует самого серьезного анализа. И я прошу читателя даровать мне привилегию высказать несколько замечаний на сей счет.

Начну с того, что сам тон статьи напоминает настоящий манифест. Сжатая и избавленная от обычного изобилия библейских выражений, она подводит нас, наконец, к следующему заявлению: “Мы стучали, но нам никто не отворил; мы просили хлеба, но нам в ответ не дали даже камня”. Это очень серьезное обвинение; и потому я намерена доказать, что оно не является ни справедливым, ни обоснованным.

Пусть никто не думает, однако, что я решила взять на себя роль защитницы тех, кто совершенно не нуждается ни в чьей защите. Я лишь намереваюсь изложить факты, и пусть потом каждый сам судит — что, на его взгляд, справедливо, а что нет. На конкретное заявление наших братьев и сестер о том, что им приходилось “питаться одними плевелами”, пока они “гонялись за странными богами”, но так и не были допущены к ним, я хочу задать столь же конкретный вопрос: “А вы уверены, что стучались в нужную дверь? Уверены ли вы, что не сбились с пути, то и дело останавливаясь возле странных дверей, попадающихся вам на пути, за которыми, возможно, таятся злейшие враги тех, кого вы ищете?” Наши Учителя — вовсе не “ревнивые боги”; они просто святые смертные, которые, однако же, выше, чем кто бы то ни было из обычных людей, — морально, интеллектуально и духовно. Но какими бы святыми они ни были и как бы хорошо ни разбирались в науке мистерий, они все равно люди, и к тому же члены Братства, всегда подающие пример почтительного отношения к его освященным временем законам и правилам. И одно из самых главных его правил гласит, что каждый, кто отправился в путь на Восток, желая быть замеченным и поддержанным стражами этих мистерий, должен следовать прямым путем, не сворачивая на разные тропинки и не прибегая к помощи других “учителей”, среди которых нередко встречаются последователи науки левой руки; претендент не должен терять уверенности и терпения; и это еще далеко не все обязательные условия. И если они изначально не выполняются, то какое право имеет человек — мужчина или женщина — жаловаться на нежелание Учителей помогать ему?

Поистине, ““Страж Порога” ждет внутри”!

Если теософ хочет стать претендентом на звание чела или получать помощь от Учителей, он должен помнить о взаимных обязательствах, которые негласно или даже официально берут на себя обе стороны, и не забывать, что это соглашение священно.

Прежде всего оно предполагает семилетний испытательный срок. Если на протяжении этого времени, невзирая на многочисленные человеческие промахи и недостатки (кроме двух, о которых вряд ли стоит упоминать в печати) и несмотря ни на какие искушения, претендент остается верным избранному Учителю или Учителям (если речь идет о мирском ученике), а также преданным Обществу, основанному по желанию и велению Учителей, то тогда теософ будет посвящен в ..., и впредь ему будет позволено общаться непосредственно со своим гуру. Все его промахи (за исключением одного), коль скоро они принадлежат к его будущей карме, могут быть временно оставлены без внимания, если это сочтет допустимым и возможным его Учитель. Только он вправе судить, целесообразно ли на протяжении этих семи лет испытательного срока позволять будущему чела, несмотря на все его грехи и ошибки, время от времени получать сообщения непосредственно от своего гуру, поскольку Учитель доподлинно осведомлен обо всех, даже скрытых причинах и мотивах, толкающих претендента на прегрешения — вольные и невольные. Только Учитель может решать, кому из претендентов можно и должно оказать поддержку, поскольку Махатмы также подчинены неумолимому закону кармы, непреложному для всех — от дикаря зулуса до высочайшего архангела, и, следовательно, на них ложится вся полнота ответственности за создаваемые ими самими причины.

Таким образом, главным и непременным условием, которое должен выполнять претендент или чела, проходящий испытание, является непоколебимая преданность избранному Учителю и его учению. Это условие sine qua non; и, как я уже сказала, вовсе не потому, что этого требуют чьи-то амбиции, но просто потому, что восстанавливать нарушенную магнетическую связь между людьми с каждым разом становится вдвое труднее. И к тому же, разве разумно и справедливо будет требовать, чтобы Учителя растрачивали свои силы на тех, кто все равно рано или поздно дезертирует, а такие вещи они безошибочно предвидят заранее? И все-таки очень многие из тех, кто, так сказать, заранее “настроен на аплодисменты”, единожды разочаровавшись, вместо того чтобы смиренно повторять mea culpa, начинают обвинять Учителей в эгоизме и несправедливости. Они сознательно рвут связующую их с Учителями нить по десять раз в год, но каждый раз хотят, чтобы им снова вернули их прежний статус! Я знаю одного теософа (не стану называть его имени, но надеюсь, что он сам себя узнает) — спокойного и интеллигентного молодого джентльмена, мистика по натуре, — который в своем опрометчивом энтузиазме и нетерпении сменил около полудюжины Учителей (меняя по ходу также и свои убеждения) менее чем за три года. Сначала он предложил себя в качестве чела, был принят на испытание и дал соответствующий обет; примерно год спустя он вдруг решил жениться, несмотря на то, что ему несколько раз была предоставлена возможность убедиться в реальном присутствии Учителя и дарованы различные привилегии. Но планы женитьбы рухнули, и он начал искать “учителей” в иных сферах и вскоре стал убежденным розенкрейцером. Впоследствии он вернулся в теософию уже христианским мистиком, затем снова надумал подхлестнуть свой аскетизм женитьбой, но снова оставил эту идею и стал спиритуалистом. А теперь, заново обратившись с просьбой “быть восстановленным в звании чела” (у меня есть его письмо) и не получив никакого ответа от Учителя, он полностью отрекся от него, пользуясь при этом выражениями из вышеупомянутого манифеста, чтобы найти своего старого “ессейского Учителя и испытать крепость своего духа во имя его”.

Талантливый и достопочтенный редактор “Occult Word” и ее секретарь абсолютно правы и избрали единственно правильный путь, на котором, при наличии лишь самой малой толики слепой веры, им можно не бояться ни обмана, ни разочарований. “Некоторым из нас, — говорят они, — доставляет подлинное удовольствие подчиняться заповедям Христовым, потому что Он никогда не отвернется от нас из-за того, что мы недостойны или не накопили еще достаточно личностных добродетелей”. Почему они уверены в этом? Если они не восприняли пагубную и циничную догму протестантской церкви, согласно которой может быть прощено любое, даже самое черное преступление — в том случае, если преступник искренне уверует, что кровь “Искупителя” спасет его в последний час; то чем еще можно объяснить их убежденность, как не слепой и совсем не философской верой? Повышенная эмоциональность — это еще не философия; и Будда посвятил свою долгую самоотверженную жизнь как раз тому, чтобы отвратить людей от этого вредного предрассудка. Так почему бы нам не говорить о Будде в том же самом ключе? Постулат о спасении через собственные добродетели и самопожертвование является краеугольным камнем учения Господа Будды. Вполне возможно, и мы ничуть не сомневаемся в том, что оба автора действительно “гонялись за странными богами”, но это были не наши Учителя. Они “трижды отреклись от Него”, а теперь намереваются “с кровоточащими стопами и истерзанным духом... молить, чтобы Он [Иисус] снова принял нас [их] под свое крыло”, и т.д. Разумеется, “Учитель из Назарета” окажет им эту любезность. Но все же им придется по-прежнему “питаться плевелами” и руководствоваться “слепою верою”. Однако тут они сами себе судьи, и никто не может вмешиваться в их собственные убеждения в рамках нашего Общества; и да уберегут их небеса от нового разочарования, дабы они не стали в один прекрасный день нашими злейшими врагами.

И пусть только те, кто искренне верит и сердцем, и разумом, что никогда серьезно не грешил, никогда не сомневался в мудрости своих Учителей и никогда не стремился, побуждаемый желанием как можно скорее стать могущественным оккультистом, найти себе другого Учителя или Учителей; ? никогда не пренебрегал своими теософскими обязанностями ни на практике, ни даже в мыслях, — пусть только они, говорю я вам, изъявят, если пожелают, свой протест. Они могут делать это абсолютно безбоязненно, ибо никакого наказания за это не предусмотрено; они не услышат даже упрека в свой адрес, не говоря уже о том, чтобы быть исключенными из Общества — самого универсального и самого либерального в своих взглядах, самого терпимого из всех известных и неизвестных Обществ. Но, боюсь, что мой призыв останется без ответа. За одиннадцать лет существования Теософского Общества я знаю только трех из семидесяти двух официально утвержденных на испытание чела и сотен мирских претендентов, кто до сих пор не провалил начатое дело, и только один из них достиг полного успеха. Никто никого не принуждает становиться чела; и никто никому ничего не обещает; есть только взаимные обязательства Учителя и предполагаемого чела. Истинно, истинно, много званых, но мало избранных — или, вернее, тех, кто смог претерпеть до конца (понимая под словом “претерпеть” всего лишь настойчивость и целеустремленность). А что можно сказать об Обществе за пределами Индии? Кто из многих тысяч его членов может похвастать, что живет подлинной жизнью? Кто станет утверждать, что является теософом созвучно сердцу Учителей только потому, что придерживается строго вегетарианской диеты (не то же ли делают слоны и коровы?), или дал обет безбрачия (после того как прошла его бурная и отнюдь не целомудренная молодость), или потому, что изучает “Бхагавадгиту” и “Философию Йоги” (с горем пополам)? Не ряса делает человека монахом; и точно так же не длинные волосы и не поэтическая складка над бровью являются основным критерием, отличающим преданного последователя божественной Мудрости. Оглядитесь, и вы увидите, во что превратилось наше так называемое Всемирное Братство! Что стало с Обществом, основанным для исправления вопиющих огрехов христианства, преодоления фанатизма, нетерпимости, ханжества и предрассудков, для пропаганды истинной вселенской любви, распространяющейся даже на тварей бессловесных; что стало с ним в Европе и Америке за этот одиннадцатилетний испытательный срок? Пожалуй, только в одном мы превзошли наших христианских братьев, которые, следуя меткому выражению Лоренса Олифанта, “убивают друг друга во имя Братства и сражаются, как черти, за любовь Господню”, а именно — в том, что мы смогли избавиться от всякого рода догм и теперь мудро и взвешенно стараемся изжить последние признаки даже номинального авторитета. Но во всех прочих отношениях мы так же несовершенны, как и они; нам свойственны злословие, клевета, жестокость, критиканство, непрестанные призывы к войне и такие взаимные упреки, что христианский ад может по праву гордиться нами! И во всем этом, надо полагать, виноваты Учителя? Но неужели Они стали бы помогать тем, кто сам поддерживает других на пути к спасению и освобождению от эгоизма исключительно пинками и скандалами? Поистине, мы — пример для всего мира и достойная компания для святых аскетов, живущих в снежных горах!

И потому теперь, повторяя вслед за Парамагуру — Учителем моего Учителя — Его слова, произнесенные в послании к тем, кто хотел превратить Общество в “клуб чудес”, вместо того чтобы создавать на его основе Братство Мира, Любви и взаимопомощи: “...уж лучше уничтожить Теософское Общество вместе с обоими незадачливыми его основателями”; и добавляю от себя лично: пусть лучше пропадет весь их двенадцатилетний труд и сами их жизни, чем видеть то, что я вижу сейчас, — теософов, сражающихся на политической арене ради умножения собственной славы и авторитета; теософов, клевещущих друг на друга и бранящихся, подобно теологам, представляющим две соперничающие христианские секты; и наконец, теософов, отказывающихся жить подлинной жизнью и потому критикующих и поливающих грязью величайших и благороднейших из людей только за то, что они связаны своими мудрыми законами — убеленными вековыми сединами и основанными на опыте, накопленном человечеством за многие тысячелетия — и не желают вмешиваться в действие кармы ради сомнительной роли второй скрипки при каждом теософе, возжелавшем обратиться к Ним, даже не задумываясь над тем, достоин он этого или нет.

Если в самое ближайшее время в наших американских и европейских Обществах не будут проведены радикальные реформы, то, боюсь, что уже очень скоро во всем мире останется только один центр всех Теософских обществ и теософии вообще, а именно — Индия; и на эту страну я призываю все благословение моего сердца. Вся моя любовь и самые светлые устремления обращены к моим возлюбленным братьям, детям древней Арьяварты — родины моего Учителя.

“Path”, New York, Vol. I, № 9, December, 1886, p. 257—263 (первая публикация)

• Блаватская Е.П. - Эликсир жизни, M., Сфера, 1998. С. 283—294. Пер. Ю.А.Хатунцева (первая публикация на русском языке)


• Блаватская Е.П. - Практикум оккультного обучения, M., Сфера, 2005

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Могут ли Махатмы быть эгоистичными?

В разнообразных сочинениях по оккультным вопросам утверждается, что отсутствие эгоизма является sine qua non для успеха в оккультизме. Или, если это выразить более корректно, развитие неэгоистичного чувствования само по себе является наиважнейшим упражнением, неизбежно приносящим с собою “знание, которое есть сила”. Поэтому “знание”, которого ищет оккультист, не является знанием в обычном понимании, оно приходит как нечто само собою разумеющееся после того, как он удалит завесу, скрывающую от его взора истинное знание. Базис знания существует повсюду, поскольку феноменальный мир наполнен, точнее, изобилует фактами, причины которых необходимо найти. В феноменальном мире мы можем видеть лишь следствия, ибо в этом мире каждая причина является следствием какой-то другой причины и так далее; и поэтому истинное знание состоит в постижении корня всех феноменов и обретении правильного понимания первичной причины, “бескорнего корня”, который не является очередным следствием. Для верного понимания чего-либо нужно использовать именно те ощущения и инструменты, которые соответствуют природе этого объекта. Отсюда, чтобы понять ноуменальное, необходимо иметь ощущение ноуменального, в то время как преходящие явления можно воспринимать чувствами, соответствующими их природе. Оккультная философия учит, что седьмой принцип есть единственно вечная Реальность, а остальные принадлежат “миру форм”, которые непостоянны и иллюзорны в том смысле, что они преходящи. К ним сводится феноменальный мир, познаваемый с помощью чувств, соответствующих природе этих шести принципов.

Таким образом становится ясно, что только седьмое чувство, соответствующее ноуменальному миру, может постигнуть Абстрактную Реальность, лежащую в основе всех явлений. Поскольку этот седьмой принцип является всепроникающим, потенциально он существует во всех нас; и тот, кто стремится к истинному знанию, должен развить в себе это чувство или, точнее, снять завесу, мешающую его проявлению. Все ощущение личности сводится лишь к этим шести низшим принципам, ибо личность связана только с “миром форм”. Следовательно, истинное “знание” можно обрести, лишь сорвав все завесы Майи, возведенные личностью перед безличною Атмой.

Именно в личности сосредоточен эгоизм, вернее, эгоизм создает личность и viсe versa, так как они взаимодействуют и усугубляют друг друга. Ибо эгоизм есть чувство, стремящееся возвысить самовлюбленную личность. Следовательно, когда эгоизм ограничивает человека до узко личного, абсолютное знание невозможно, пока эгоизм не изжит. Однако, поскольку мы пребываем в этом мире феноменов, мы не можем полностью освободиться от чувства личности, даже если оно и лишено самовозвеличивания и честолюбия. В силу своего склада и стадии эволюции мы пребываем в “мире относительности”, но открывая, что безличность и не-двойственность являются конечной целью космической эволюции, мы должны стараться работать заодно с природой и не противопоставлять себя ее импульсам, которые в конечном итоге возьмут свое. Противостояние ей неизбежно влечет за собою страдания, ибо более слабая сила в своем самомнении пытается восстать против вселенского закона. Все, что делает оккультист — это ускорение процесса, позволив своей воле действовать в унисон с Космическою Волей или Замыслом Демиурга, а это возможно осуществить, лишь преуспев в сдерживании глупых попыток личности противостоять ей.

Поскольку же МАХАТМА — это только продвинутый оккультист, полностью контролирующий свое низшее “я” и удерживающий его в более или менее полном подчинении космическому импульсу, то по природе вещей для него невозможно действовать иначе как неэгоистично. И пока он не позволит своему высшему “Я” утвердить себя, он не перестанет быть МАХАТМОЙ. Поэтому те, кто, запутавшись в сетях неверного понимания индивидуальности, приписывают МАХАТМАМ “эгоизм”, когда они скрывают “знание” — не понимают, о чем говорят.

Закон космической эволюции всегда действует в направлении достижения цели высшего единства и перенесения феноменального в ноуменальный план, и МАХАТМЫ, будучи с ним en rapport, способствуют достижению этой цели. Поэтому им лучше известно, какое знание является самым нужным для человечества на данной ступени эволюции, и никто больше не компетентен судить об этом, ибо только они владеют фундаментальным знанием, способным определить верный курс и сделать правильный выбор. А тот, кто, все еще барахтаясь в трясине иллюзорных чувств, стремится указать, каким знанием МАХАТМЫ должны поделиться с нами и как они должны поступать, подобен для нас уличному мальчишке, намеревающемуся обучать науке профессора Гексли или политике — м-ра Гладстона.

Ибо как только малейшее чувство эгоизма попробует проявиться, станет заметно, что видение духовной сути — присущее только восприятию МАХАТМЫ — затуманивается, и он теряет “силу”, которою наделяет лишь абстрактное знание. Следовательно, мы постоянно должны проявлять неусыпную “волю”, не давая нашей низшей природе всплывать на поверхность, как это происходит в нашем неразвитом состоянии; и поэтому важнейшим условием, которое должен принять начинающий ученик, является величайшая активность, а не пассивность. Сначала его активность направляется на то, чтобы контролировать сопротивление низшего “я”; а когда оно побеждено, его освобожденная воля, сосредоточенная в высшем (истинном) “Я”, продолжает трудиться наиболее действенно и активно в унисон с космической идеей Божественного Разума.

“The Theosophist”, Vol. V, № 11 (59), August, 1884, pp. 266-267. (первая публикация)

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Чела

Несмотря на то, что по означенной теме в этом журнале было опубликовано немало статей, кажется, неверное понимание и ошибочные представления все еще преобладают.

Кто такие чела и каковы их возможности? Есть ли у них недостатки и чем особенным отличаются они от тех, кто не является чела? И следует ли каждое слово, произнесенное чела, воспринимать как евангельскую истину?

Эти вопросы возникают из-за того, что многие люди в течение некоторого времени придерживались относительно чела нелепых взглядов, а когда обнаружилось, что эти представления нужно изменить, реакция в отдельных случаях была довольно бурной.

Слово “чела” означает просто ученик, оно выкристаллизовалось в теософской литературе и в разных умах имеет столько же разнообразных определений, как и само слово “бог”. Некоторые люди зашли так далеко, что считают, будто человек, являющийся чела, сразу оказывается на том уровне, когда каждое, даже неудачно произнесенное им слово, должно восприниматься как ex cathedra, и он лишен ничтожного удовольствия говорить как обычный человек. Если же обнаружится, что какое-то подобное высказывание было им сделано по собственной инициативе и на свой страх и риск, то его обвинят в том, что он вводит своих слушателей в заблуждение.

Пора исправить это ложное мнение раз и навсегда. Существуют чела — и Чела, точно так же, как есть Махатмы — и Махатмы. В действительности существуют Махатмы, которые сами являются чела тех, кто еще выше. Но никто, например, не спутает чела, только что начавшего свой трудный путь, с более высоким чела, который является Махатмой.

Фактически чела — это несчастный человек, вступивший на “неизведанный путь”, как говорит Кришна, “самый трудный путь”.

Вместо того, чтобы быть постоянным выразителем воли своего гуру, он чувствует себя в мире более одиноким, чем те, кто не является чела, а путь его сопряжен с опасностями, которые устрашили бы многих претендентов, если их описать в истинных красках, так что взамен благосклонного приема Гуру и сдачи вступительного экзамена с перспективой стать бакалавром оккультного искусства под постоянным и дружеским руководством своего Учителя, в действительности он прокладывает себе путь на закрытую территорию и с этого момента должен или бороться и победить — или умереть. Вместо того, чтобы принять, он должен быть достойным принятия. И он не должен предлагать себя. Один Махатма недавно написал: “Никогда не навязывайте нам себя в чела — ждите, когда это снизойдет на вас”.

И если человек принят в качестве чела, то неверно, что он является всего лишь инструментом Гуру. Он говорит как обычный человек, как и прежде, и только когда Учитель, используя магнетизм чела, посылает через него подлинное письменное известие, тогда наблюдатели могут сказать, что через него пришло сообщение.

Случается, как порою бывает с любым человеком, что они произносят верное или красивое высказывание, но это не значит, что в это время гуру говорил через чела. Если в уме есть зерно доброй мысли, влияние гуру, подобно ласковому дождю для семени, может вызвать его к внезапной жизни или необычному цветению, но это не голос Учителя. В действительности случаи, когда Учителя говорят через учеников — большая редкость.

Способности чела по мере их развития меняются; и каждому следует знать, что если чела обладает какими-то “силами”, ему не дозволено пользоваться ими, за исключением редких и особых случаев, и он никогда не должен похваляться ими. Так что у тех, кто только начинает, возможности и силы не больше, чем у обычного человека. На самом деле стоящая перед чела цель — не приобретение психологической силы; его главная задача — отбросить непреодолимое чувство личности, плотной завесой скрывающее от взора нашу бессмертную часть — истинного человека. И до тех пор, пока он позволяет этому чувству оставаться, он будет стоять у самой двери оккультизма, не в состоянии продвинуться дальше.

Сентиментальность не годится для чела. Его работа тяжела, а путь каменист и долог. С сентиментальностью он просто не будет продвигаться вообще. Неужели он ждет Учителя, чтобы тот приказал ему показать свою отвагу, бросившись с обрыва или покорив ледяные кручи Гималаев? Тщетная надежда: так они не зовут. И потому, коли он не склонен рядиться в сентименты, то и публика, желая посудачить о нем, не должна набрасывать ложную вуаль сентиментальности на все его действия и слова.

Давайте же отныне смотреть на чела несколько более проницательно.

“Theosophist”, Vol. VI, № 1 (61), October, 1884, p. 1 (первая gубликация)

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998. С. 374—376. Пер. В.С.Зуевой (первая публикация на русском языке)


• Блаватская Е.П. - Практикум оккультного обучения, M., Сфера, 2005

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Являются ли чела “медиумами”?

Согласно последнему изданию “Имперского словаря” д-ра права Джона Огилви, медиум – это “человек, через которого, как считается, проявляется и передается посредством животного магнетизма воздействие другого существа; либо человек, через которого, как утверждается, осуществляются духовные проявления; в особенности человек, якобы способный поддерживать связь с духами умерших”.

Оккультисты не верят в какое-либо сообщение с “духами умерших” в общепринятом значении этого выражения по той простой причине, что им известно, что “духи умерших” не могут и не спускаются, чтобы общаться с нами. Будь издатель “Имперского словаря” оккультистом, он, вероятно, изменил бы выражение “посредством животного магнетизма”. Поэтому мы соглашаемся только с первой частью определения слова “медиум”, которая гласит: медиум – “это человек, через которого, как считается, проявляется и передается воздействие другого существа”. Но мы просили бы разрешения добавить: “в результате осознанного или неосознанного воздействия активной воли этого другого существа”.

Было бы исключительно трудно найти на Земле человеческое существо, которое в той или иной степени не испытывало бы воздействия “животного магнетизма” или активной воли (которая посылает этот “магнетизм”) других людей. Если любимый генерал гарцует на коне перед строем, то солдаты превращаются в “медиумов”. Они преисполняются энтузиазма и бесстрашно следуют за ним на штурм смертоносной вражеской батареи. Они подчиняются общему импульсу, и каждый становится “медиумом” других; трус наполняется героизмом и лишь тот, кто совсем не медиум и потому нечувствителен к эпидемическим и эндемическим моральным влияниям, составит исключение и докажет свою независимость бегством.

Когда “оживший пророк” восходит на кафедру, то какой бы нелепый вздор он ни нес, все его поведение и стенающий тон его голоса настолько впечатляющи, что сумеют “затронуть сердце” хотя бы женской части его паствы, а если он достаточно сильная личность, то даже скептики, “пришедшие глумиться, останутся молиться”. Люди приходят в театр и проливают слезы или “лопаются” со смеху в зависимости от характера представления – пантомимы, трагедии или фарса. Нет ни одного человека, кроме тупого болвана, на чьи эмоции, а следовательно, поступки, нельзя было бы так или иначе повлиять и тем самым проявить через него или передать действие другого человека. Поэтому все – мужчины, женщины и дети – являются медиумами, а те, кто не медиумы – суть монстры, огрехи природы, стоящие за рамками человечества.

В силу сказанного, приведенное выше определение едва ли можно считать достаточным, чтобы выразить значение слова “медиум” в общепринятом его понимании, пока мы не добавим к нему несколько слов и не скажем: “Медиум – это человек, через которого, как считается, проявляется и передается воздействие другого существа в анормальной степени в результате осознанного или неосознанного действия активной воли этого другого существа”. Это сокращает количество “медиумов” в мире пропорционально тому пространству, вокруг которого мы проводим границу между нормальным и анормальным; а установить, кто является медиумом, а кто нет, не менее трудно, чем сказать, где кончается здравый ум и начинается безумие. Каждый человек имеет свои маленькие “слабости” и нечто “медиумическое” – некое уязвимое место, благодаря которому его можно застигнуть врасплох. Поэтому первого нельзя рассматривать как настоящего безумца, а второго нельзя назвать “медиумом”. Безумен ли человек, или нет – мнения часто расходятся; точно так же они могут разойтись и относительно медиумизма. В повседневной жизни человек может быть весьма эксцентричным, но его не считают сумасшедшим, пока безумие не достигнет такой степени, когда он перестает осознавать свои действия и потому не может позаботиться о себе и своем доме.

Те же самые доводы можно распространить и на медиумов и сказать, что медиумами можно считать только тех людей, которые позволяют другим существам влиять на себя описанным выше способом в такой степени, что они утрачивают контроль над собою и не имеют силы или воли регулировать собственные действия. Такая утрата самоконтроля может быть как активной, так и пассивной, осознанной или неосознанной, преднамеренной или невольной – она различается в зависимости от природы существ, оказывающих на него активное воздействие.

Человек может сознательно, по собственной воле подчинить себя другому существу и сделаться его рабом. Это другое существо может быть человеком, и тогда медиум станет его послушным слугой и может использоваться им для добрых и дурных целей. Этим “другим существом” может быть идея – такая, как любовь, жадность, ненависть, ревность, алчность или любая иная страсть – и ее воздействие на медиума будет пропорционально силе идеи и степени сохранившегося у него самоконтроля. Этим “другим существом” может быть элементарий или элементал, и тогда бедный медиум станет эпилептиком, маньяком или преступником. “Другим существом” может быть и высший принцип самого человека – сам по себе, либо связанный с другим лучом коллективного универсального духовного принципа, и тогда “медиум” будет великим гением, писателем, поэтом, художником, музыкантом, изобретателем и так далее. “Другое существо” может быть также одним из возвышенных существ, которых называют Махатмами, и тогда сознательный и добровольный медиум будет зваться их “чела”.

Человек может ни разу в жизни не слышать слова “медиум” и в то же время быть сильным медиумом, совершенно не сознавая этого факта. Его поступки в той или иной степени могут неосознанно для него подвергаться влиянию его видимого или невидимого окружения. Он может оказаться жертвой элементариев или элементалов, даже не ведая смысла этих понятий, и в результате стать вором, убийцей, насильником, пьяницей или головорезом. Доказано, что преступления часто распространяются подобно эпидемии, а некое незримое влияние может заставить человека совершать действия, совершенно несовместимые с его характером, насколько его знали прежде. Отъявленный лжец однажды, под неким незримым влиянием, будет вынужден сказать правду; средний, весьма запуганный человек, во время какого-то великого события, под влиянием момента совершит героический поступок; уличный вор – вдруг поступит благородно и щедро и так далее.

Далее, медиум может знать источник оказываемого на него влияния или, выражаясь более точно, природу существа, чье воздействие проявляется через него, но может и не ведать об этом. Он может находиться под влиянием собственного седьмого принципа и воображать, будто общается лично с Иисусом Христом или неким святым; он может взаимодействовать с “интеллектуальным лучом” Шекспира и писать шекспировские стихи, воображая в это время, что сам дух Шекспира творит через него, однако наличие этой веры в то или иное не сделает его поэзию ни лучше, ни хуже. Один из Адептов может сподвигнуть его на великий научный труд, и он будет в абсолютном неведении относительно источника своего вдохновения или, возможно, вообразит, будто через него пишет “дух” Фарадея или лорда Бэкона, тогда как все это время он действовал как “чела”, хотя и не знал об этом.

Из всего этого следует, что медиумизм состоит в более или менее полном отказе от самоконтроля, а хорошо это занятие или плохо, полностью зависит от того, какая польза из него извлекается и с какою целью все это делается. А это, в свою очередь, зависит от уровня знаний, которыми обладает человек в отношении природы того существа, чьим заботам он добровольно или бессознательно на время предоставляет руководство своими физическими и интеллектуальными силами. Человек, который без разбору доверяет свои способности влиянию любой неизвестной силы, без сомнения, чудак, который ничуть не умнее того, кто поручает свои деньги и ценности первому встречному бродяге, попросившему его об этом. Такие люди порою встречаются, хотя и сравнительно редко, их можно узнать по идиотическому взгляду и по фанатизму, с которым они цепляются за свое незнание. Подобных людей следовало бы жалеть, а не порицать, и если бы это было возможно – просвещать их относительно той опасности, которой они подвергаются. Что же касается чела, сознательно и добровольно предоставляющего на время свои умственные способности высшему существу, которое он знает и чьей чистоте побуждений, честности намерений, уму, мудрости и силе он полностью доверяет, то можно ли его рассматривать как “медиума” в расхожем понимании этого слова – это вопрос, который лучше оставить читателю, дабы после должного рассмотрения изложенного выше он разрешил его для себя сам.

“Theosophist”, Vol. V, № 9 (57), June, 1884, p. 210-211 (первая публикация)

• Блаватская Е.П. - Избранные статьи, часть 1, Новый Акрополь, 1994 (в другом переводе)


• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998. С. 354-359. Пер. В.С.Зуевой


• Блаватская Е.П. - Иная сторона жизни, M., Сфера, 2005

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Некоторые вопросы по поводу “Эзотерического буддизма” м-ра Синнетта^[1]

Текст приводится с сокращениями

Цель данной статьи — вынести на рассмотрение некоторые вопросы, возникшие у ряда английских читателей “Эзотерического буддизма”^[2]. Было очень полезно получить разъяснение многих положений, ставивших нас в тупик, от самого м-ра Синнетта; и именно с его разрешения мы осмеливаемся сейчас обратиться с просьбой пролить свет, насколько это возможно, на те сложные места, которые, как выясняется, остаются непонятыми. В своих вопросах мы воздержались затрагивать темы, которые, как мы понимаем, Адепты почитают запретными, и смиренно надеемся, что наша просьба не останется без внимания ввиду того, что она продиктована искренним желанием приблизиться ко всем доступным нашему пониманию истинам.

…..

В начале работы над “Фрагментами” не предполагалось так обстоятельно касаться научных аспектов космической эволюции, как этого, похоже, сейчас ожидают. Было дано конкретное обещание (о чем известно м-ру Синнетту) в общих чертах познакомить читателей журнала с эзотерическими доктринами — и всё. Многое будет опубликовано, но еще больше останется сокрытым, особенно от читателей столь общедоступного издания.

Это кажущееся нежелание поделиться с миром тайнами природы, которыми, вероятно, владеют немногие, продиктовано мотивами, совершенно отличными от той единственной причины, которой в основном оно и приписывается. Вовсе не ЭГОИЗМ воздвигает китайскую стену между оккультной наукой и теми, кто хотел бы знать о ней больше, не различая просто любопытствующих профанов и честных пылких искателей истины. Ошибочны и несправедливы мнения тех, кто сию тактику, продиктованную как раз таки дальновидной заботой обо всем человечестве, приписывает незаинтересованности в благополучии других людей и обвиняет в гордыне носителей высоких, хотя и упорно отвергаемых истин физического и духовного миров. По правде говоря, в их недоступности повинны лишь сами соискатели. Действительно, главную из множества причин такой скрытности, по крайней мере, по отношению к секретам физической науки, следует искать в чем-то другом^[5]. Она полностью объясняется невозможностью передачи этих знаний, которые на данном этапе развития нашего мира не доступны пониманию предполагаемых учеников, какими бы интеллектуально развитыми и образованными они ни были. Сейчас наличие этого колоссального препятствия доведено до сведения тех немногих, кто, помимо прочтения “Эзотерического буддизма”, изучил и понял несколько затронутых в нем оккультных аксиом. С уверенностью можно сказать, что эти знания не только не будут робко реализовываться средним читателем, но станут мишенью для неприкрытых оскорблений — вернее, уже стали.

Понятно, что постепенная эволюция семи принципов и физических чувств человека должна соответствовать и идти параллельно кругам и коренным расам. Наша пятая раса пока что развила только пять чувств. Итак, если кама-принцип, или воля “представителей четвертого круга”, достигнет такой стадии своего усовершенствования, когда автоматические акты, немотивированные инстинкты и импульсы его детской и юношеской поры, вместо того чтобы целиком зависеть от внешних раздражителей, превратятся в волевые действия, постоянно согласующиеся с разумом (Манасом), тогда каждый землянин, принадлежащий к этой расе, станет свободным проводником, совершенно ответственным существом — однако кама нашей едва ли зрелой пятой расы лишь медленно приближается к такому уровню. Что касается шестого чувства нашей нынешней расы, то оно едва ли проросло сквозь толщу ее материальности. Следовательно, в высшей степени неразумно ожидать, что представители пятой расы будут чувствовать природу и сущность того, что полностью может быть воспринято только шестой расой, не говоря уже о седьмой — то есть что они могут наслаждаться законными плодами эволюции и способностями, присущими будущим расам, только с помощью наших теперешних ограниченных чувств. До сего времени исключения из этого почти универсального закона обнаруживались лишь в некоторых редких случаях неестественно преждевременной индивидуальной эволюции организма или когда в результате тренировок либо применения специальных методик в дополнение к естественным дарованиям, свойственным представителям пятого круга, некоторые люди полностью развили (с помощью определенных оккультных приемов) свое шестое, а в еще более редких случаях, и седьмое чувство. В первом случае в качестве примера можно привести провидицу из Преворста — создание, родившееся не вовремя (редкий случай преждевременного развития), плохо приспособленное к чуждой окружающей среде и поэтому вечно болевшее и страдавшее. Во втором случае примером может служить граф Сен-Жермен. У него, наряду с антропоморфическим и физиологическим развитием, ускоренно осуществлялась духовная эволюция, для которой чисто интеллектуальный рост являлся скорее помехой, чем подспорьем. Еще один пример. Светящееся вещество — “четвертое состояние материи”^[6] — едва ли можно считать открытым, ибо никто, включая самого известного первооткрывателя, не осознал в полной мере всю его важность, его возможности, его связь с физическими феноменами или даже его отношение к наиболее головоломным научным проблемам. Как тогда Адепты могут надеяться доказать ошибочность многих положений, выдвинутых в небулярной космогонической и солнечной теориях, когда единственным средством успешного доказательства их воззрений является апелляция к тому самому сознанию на уровне шестого чувства, которое физик не в состоянии обосновать, и даже его демонстрация? Разве это не ясно?

Таким образом, препятствие заключается не в том, что “Адепты запрещают задавать вопросы”, а скорее в ограниченности нынешних физических органов восприятия обычного человека и даже ученого. Вдаваться в объяснение того, что в конечном итоге будет отвергнуто как неправдоподобное, как плод галлюцинации — неразумно и даже вредно ввиду несвоевременности. Именно по этим причинам наложен строгий запрет на показ психических следствий физических феноменов (кроме исключительных случаев).

Итак, Адептов просят вмешаться в астрономию — науку, которая единственная из всех отраслей человеческого знания накопила самую точную информацию, получила наиболее верные математические данные, коими ученые мужи могут вполне заслуженно гордиться! Это правда, что в целом астрономия добилась большего триумфа, чем многие другие науки. Но если она сделала заметные успехи на пути удовлетворения запросов пытливого и ненасытного человеческого ума и его благородных устремлений к знаниям — физическим, как их самой важной составляющей, то она всегда смеялась над тщетными попытками человека вырвать великие секреты Бесконечности с помощью механических приспособлений. Спектроскопы показали предполагаемую тождественность вещества земли и звезд, но еще не обнаружены химические реакции, специфические для различных более развитых пространственных сфер и не доказана их идентичность таковым, имеющимся на нашей планете. В изучении этой особенности может помочь эзотерическая психология. Но кто из ученых мужей согласится сопоставить ее со своим собственным ремеслом? Кто из них признает превосходство и большую надежность знаний Адептов по сравнению с их собственными гипотезами? Ведь ученые ссылаются на математическую точность своих дедуктивных рассуждений, основанных на мнимой непогрешимости современных приборов, в то время как Адепты говорят только о своих знаниях основной природы веществ, с которыми они работали веками, и полученных в результате этого феноменах. Сколько бы ни утверждали, что дедуктивные доказательства, помимо того, что, являясь несовершенной силлогической формой, часто могут противоречить фактам, что их главные суждения не всегда верны, хотя предикаты их выводов кажутся сделанными правильно, — никогда не будет признан приоритет чисто духовных изысканий над спектральным анализом. Человек науки не признает ошибочность своих теорий о солнечном спектре до тех пор, пока не разовьет у себя шестое чувство, пока не отречется, хотя бы частично, от своего явного пристрастия к условным и альтернативным суждениям, приводящим к бесконечным дилеммам. В настоящее время Адепты не видят способа разрешения создавшейся ситуации. Если бы эти невидимые и неизвестные “профаны” позволили бы себе вмешательство — не говоря уже об открытом неприятии — в dicta Королевского Общества, то наградой Им было бы презрение и осмеяние, сопровождающиеся обвинениями в полнейшем незнании начальных элементарных принципов современной науки; а тем, кто заинтересуется Их “причудами”, незамедлительно будет поставлен диагноз: “тихое помешательство”. Адепты опасаются, что Их усилия могут оказаться бесполезными, если только сразу же все это августейшее собрание не будет посвящено в великие тайны без каких-либо дальнейших хлопот, либо члены Королевского Общества каким-то чудом, без предварительных и обычных приготовлений и тренировок, не приобретут необходимое шестое чувство. Адепты дали вполне достаточно информации — какой бы скудной она ни казалась — в качестве первого испытания. Вереница мучеников, пострадавших за торжество великих вселенских идей никогда не прерывалась, и длинный список известных и безвестных страдальцев, возглавляемый Галилеем, в настоящее время заканчивается Цёльнером^[7]. Знает ли ученый мир об истинной причине безвременной кончины Цёльнера? Когда четвертое измерение пространства станет научной реальностью, подобно четвертому состоянию материи, тогда, возможно, благодарное потомство воздвигнет ему памятник. Но это уже не вернет его к жизни и не вычеркнет дни и месяцы агонии, терзавшей ум и душу этого тонко чувствовавшего, прозорливого и скромного гения, даже после смерти получавшего пинки от ослиного недомыслия и публично объявленного сумасшедшим^[8].

До сих пор астрономия могла ощупью пробираться между светом и тьмою только благодаря неуверенному водительству, предложенному аналогией. Она низвела до уровня факта и математических расчетов физическое движение и траектории небесных тел — и только. Пока что она не в состоянии определить с какой бы то ни было точностью физическое строение Солнца, звезд или комет. О последних она, похоже, знает не более того, чему учили пять тысяч лет назад официально признанные астрономы древней Халдеи и Египта, а именно: что кометы состоят из пара, поскольку они передают лучи звезд и планет без каких-либо заметных помех. Но пусть современный химик ответит, связано ли каким-то образом кометное вещество с каким-либо известным ему газом или любым твердым элементом, изучаемым его наукою, или похоже на них. Предполагаемый ответ очень мало будет способствовать решению мировых загадок, так как все гипотезы утверждают обратное, то есть что кометное вещество не имеет молекулярного притяжения или химического сродства. Причина очень проста. Истина давно должна была бы предстать перед экспериментаторами, поскольку наш маленький мир (несмотря на столь частые посещения его волосатыми и бородатыми путешественниками, облаченными в непрочные покрывала, шлейфом тянущиеся за ними, и другие контакты подобного рода) никогда не задыхался от азотного газа и не испытывал избытка водорода и кислорода. Вещество комет должно иметь — а Адепты заявляют, что так оно и есть — совершенно отличные химические или физические характеристики, которые не известны величайшим химикам и физикам Земли, что бы там ни утверждали все современные гипотезы. Есть опасения, что прежде чем будет обнаружена истинная природа более старшего потомства Мулапракрити, м-ру Круксу придется открыть пятое, более высокое состояние светящейся материи и так далее.

Таким образом, если астроном добился чудес в деле разъяснения видимых связей между пространственными сферами, то об их внутреннем строении ему ничего не ведомо. Искусством раскрытия этой внутренней тайны астроном владеет не больше, чем геолог, который может рассказать только о верхних слоях Земли, или физиолог, который до сих пор имеет дело только с внешней оболочкой человека — со стхула шарирой. Оккультисты доказывали и продолжают ежедневно доказывать, что ошибочно судить о веществе по его внешним проявлениям, то есть об основных свойствах жизненного принципа — по циркуляции крови, об уме — по серому веществу мозга, а о физическом составе Солнца, звезд и комет — посредством критериев земной химии и материи нашей собственной планеты. Поистине, никакие микроскопы, спектроскопы, телескопы, фотометры и прочие физические приборы никогда не смогут уловить высшие принципы как макро-, так и микрокосма, поскольку майяви-рупа и того и другого не раскроет своей тайны под натиском физических экспериментов. Единственными эффективными методами являются духовные исследования и психологические наблюдения. Чтобы не ошибиться, мы должны в каждом случае руководствоваться аналогией. Однако честные ученые очень скоро убедятся, что вовсе недостаточно исследовать несколько звезд — горстку песка, взятого с окраины безбрежного космического океана, чтобы установить их идентичность со всеми другими звездами, включая нашу землю; и что создание телескопов с очень большой степенью увеличения и измерение площади наименьшей части пространства не позволяют им автоматически судить обо всем, что существует за пределами этой ограниченной зоны. Ибо в действительности они не сделали даже этой малости. Они только бросили поверхностный взгляд на то, что стало видимым для них в нынешних условиях при ограниченных возможностях их зрения. И даже если бы этот обзор был усилен телескопами во сто крат более мощными, нежели таковой лорда Росса или в новой обсерватории Лика, то суть дела не изменилась бы. Астрономы сами прекрасно осознают, что никакой научный прибор не поможет им разглядеть и получить хотя бы малейшее представление о тех бесконечно удаленных от нас областях Космоса, по сравнению с которыми расстояния в 130125000000000 и 295355000000000 миль ^[9], Капеллы с внешней границеюa разделяющие, соответственно, Сириус и сферы, кажутся пустяком. И хотя Адепт не в состоянии пересечь границу нашей Солнечной системы в теле (то есть в своей астральной оболочке), все же Он знает, что далеко за пределами досягаемости телескопов существует огромное количество систем, наименьшая из которых имеет такие размеры, что рядом с нею солнечная система Сириуса выглядит как пылинка в великой пустыне Шамо^[10]. Глаз астронома, мнящего, будто он тоже ведает о существовании таких систем, никогда не скользил по ним и даже ни разу не уловил их спектральные излучения, в отличие от таковых, которые иногда доходят до него из других систем в виде причудливых и смутных видений наподобие бессвязных образов, возникающих в дремлющем мозгу. И при этом он действительно верит, что измерил БЕСКОНЕЧНОСТЬ! Тем не менее, эти безмерно отдаленные миры предстают так же отчетливо и близко перед духовным оком астрального астронома, как и соседняя клумба с фиалками — перед глазами ботаника.

Итак, Адепты нынешнего поколения, хотя и не в силах помочь невежественному астроному своими разъяснениями по вопросу первичной субстанции или даже материального строения звезд и планет (поскольку европейская наука, пока еще не ведающая о существовании таких веществ или, точнее, об их различных состояниях, не имеет ни подходящих терминов для их описания, ни адекватных идей для их объяснения), смогут, вероятно, доказать, чем эта материя не является — а это более чем достаточно, учитывая нынешние задачи. Для определения истины порою достаточно установить, что не есть истина.

Предвосхитив таким образом несколько общих возражений и очертив границы допустимых откровений, можно частично ответить на некоторые вопросы “члена Английского Т.О.”, поскольку нет необходимости опускать перед ним завесу таинственности. Отрицательный характер ответов, свидетельствующий о серьезных разногласиях в научных воззрениях Адептов и западных ученых, не позволяет дать хотя бы несколько полезных намеков.

Сноски

1. Эти вопросы представляют огромную важность и требуют обстоятельных ответов — особенно вопросы, предполагающие критическое осмысление авторитетных высказываний ученых и историков. Поэтому ответы будут даваться в виде отдельных статей.
2. [Все ссылки на “Эзотерический буддизм” А.П.Синнетта сделаны по первому изданию: A.P.Sinnett “Esoteric Buddhism”. London: Trubner and Co., 1883.]
3. [Небулярный (от лат. nebula — туман) — относящийся к туманности; небулярная космогоническая теория включает в себя гипотезы Канта-Лапласа и некоторых других ученых, согласно которым Земля и прочие планеты солнечной системы произошли из туманности.]
4. [Гаудапада — учитель Говинды, наставника Шанкары. По преданию, жил в VI—VII веках. Его труды содержат первое систематическое изложение и истолкование философии адвайта-веданты.]
5. Излишне напоминать нашему корреспонденту, что сказанное здесь касается лишь секретов природы, раскрытие которых не обернется уничтожением всего человечества или отдельных людей. Такого рода тайны могут быть переданы только монашествующему чела с многолетним опытом и только во время последовательных посвящений разных ступеней; человечество же в целом сначала должно выйти из детского возраста, достичь совершеннолетия — что произойдет только к началу шестой расы, — прежде чем эти истины можно будет обнародовать без опаски. Вриль* — вовсе не вымысел, о чем известно некоторым чела и даже чела-мирянам.

*[Вриль — термин, введенный английским писателем Бульвер-Литтоном (1803-73) в романе “Грядущая раса”; это таинственная энергия огромной силы, которую применяют некоторые герои этого произведения.]
6. [Светящееся вещество — “четвертое состояние материи”... — Это ссылка на исследование сэра Вильяма Крукса (William Crookes, 1832—1919) — выдающегося британского химика и физика, члена Теософского Общества и члена Совета Лондонского отделения Общества. Кропотливые исследования электрических разрядов в условиях высокого вакуума (трубка Крукса) привели его к предположению о существовании “четвертого состояния материи”, которое он назвал “светящейся материей”, и проложили дорогу к открытию электрона. Его беспристрастные эксперименты с психическими явлениями, проводившиеся в условиях строгого контроля, при неодобрительном отношении и даже высмеивании научной общественности, привлекли к нему внимание Учителей, которые, как видно из их писем, оказали ему некую оккультную помощь. В данной статье делается ссылка на два выдающихся сенсационных заявления Крукса о “светящейся материи”. Одним из них является его обращение к Шеффилдскому собранию Британской ассоциации, сделанное 22.08.1879 (см. Chemical News, vol. XI, 1879, pp. 91-93, 104-107, 127-131; Nature, London, vol. ХХ, 1879, pp. 419-23, 436-40), а другое — его письмо секретарю Лондонского Королевского Общества профессору Дж.Стоксу (G. Stokes), датированное 29.04.1880 (см. Proceedings Roy. Soc., 1880, vol. ХХХ, pp. 469-72; Chemical News, vol. XII, 1880, pp. 275-76; Nature, vol. XXII, 1880, с. 153-54).]
7. [Цёльнер Иоганн Карл Фридрих (1834-82) — немецкий астроном, создатель так называемого “фотометра Цёльнера” — астрофотометра для визуальных наблюдений; автор трудов по астрофотометрии, строению комет и атмосферы Солнца.
   Показал, что многие открытия современной науки были предвосхищены некоторыми философами. Провел обстоятельное исследование различных типов иллюзий, воздействующих на органы чувств человека, особенно оптических.
   Среди его работ следует упомянуть “Основы электродинамической теории о материи” (“Principien einer electrodynamischen Theorie der Materie”, 1876) и “Естествознание и христианское откровение. Общие вопросы теории и истории открытия четвертого измерения”. (“Naturwissenschaft and Christliche Offenbarung. Populare Beitrage zur Theorie und Geschichte der vierten Dimension”, Leipzig, 1886).
   Цёльнер серьезно интересовался медиумическими феноменами и провел обширное исследование с известным медиумом Генри Слейдом. Разработал теорию четвертого измерения и его обитателей. Его эксперименты со Слейдом полностью описаны в работе “Трансцендентальная физика” (J.K.Zollner, “Transcendental Physics”. London: W.H. Harrison, 1880, 8vo.), прокомментированной Е.П. Блаватской в “Theosophist” (Vol. II, February, 1881, pp. 95-97).
   Работа Цёльнера с д-ром Генри Слейдом явилась прямым следствием усилий Е.П.Блаватской и полковника Олькотта, которые выбрали Слейда в качестве наиболее надежного медиума для серии экспериментов, проводившихся в 1876-77 годах в Санкт-Петербургском Университете.]
8. [Увлечение Цёльнера психическими изысканиями вызвало яростные нападки со стороны различных научных кругов, причем некоторые бывшие коллеги даже обвинили его в слабоумии. Повидимому, эти гонения существенно сказались на его здоровье, на что намекается в тексте, к которому сделана эта сноска. Он умер скоропостижно от инсульта, сидя за письменным столом, в возрасте 48 лет.
   Его биография изложена в исследовании о Цёльнере Ф.Кёрбера (Берлин, 1899) и в эссе Морица Вирта (Лейпциг, 1882), а также в журнале А.Н. Аксакова “Психические исследования” (Лейпциг, 1882-83).]
9. Приведенные цифры взяты из математических вычислений западных экзотерических астрономов. Когда-нибудь эзотерическая астрономия докажет их ошибочность.
10. [Шамо — китайское название пустыни Гоби.]

Большая часть статей этого цикла впервые опубликована в журнале “Theosophist”, Vol. IV, № 12 (48), September, 1883, p. 295—310

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998. С. 126—203. Пер. Т.И.Перебайловой (первая публикация на русском языке)


• Блаватская Е.П. - Последний век манвантары, M., Сфера, 2005

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Цырков Б.М.

К истории возникновения “Некоторых вопросов,
навеянных прочтением “Эзотерического Буддизма” м-ра Синнетта”

Эта серия заметок поясняет ряд сложных для понимания эзотерических доктрин, обнародованных на заре современного теософского движения. Открывает ее письмо за подписью: “Член Английского Теософского Общества”, написанное соучредителем Общества Психических Исследований Фредериком Майерсом. Ответы либо непосредственно написаны некоторыми из Махатм, либо продиктованы ими Е.П.Блаватской и Т.Субба Роу. Но вместе они составляют единое целое.

Так, полковник Г.С.Олькотт пишет:

В письме А.П.Синнетту из Утакамунда от 15-го августа 1883 года Е.П.Блаватская сообщает:

Следует помнить, что у Е.П.Блаватской и Т.Субба Роу был общий Учитель, и оба они действительно были его личными секретарями, писавшими под диктовку этого Учителя, а, при случае, и других Адептов. Следовательно, в этой серии статей мы имеем дело со случаем, очень напоминающим историю “Тайной Доктрины”, подавляющая часть которой была продиктована Е.П.Блаватской Учителями М[ориа], К[ут] Х[уми] и другими Адептами. Фактически некоторые отрывки этих ответов были вставлены Е.П.Блаватской в рукопись “Тайной Доктрины”.

Тщательное изучение этой серии статей позволит выявить удивительное сходство стиля. Даже в работах, написанных непосредственно Т.Субба Роу, встречаются отрывки и выражения, сильно напоминающие один из стилей Е.П.Блаватской. Единственным отличительным признаком служат еле заметные речевые особенности и эмоциональные окраски, использованные тем или другим секретарем при передаче мыслей Учителя. Авторство “Тайной Доктрины” и данного сериала в значительной мере идентично по характеру и манере изложения.

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.
  См. также
  Блаватская Е.П. - Некоторые вопросы по поводу “Эзотерического буддизма” м-ра Синнетта.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

“Осаждение”

Из всех феноменов, производимых оккультной силой в связи с нашим Обществом, ни один не был засвидетельствован более широким кругом людей или более широко известен и прокомментирован недавними теософскими публикациями, чем таинственное получение писем. Сам по себе феномен так хорошо описан в “Оккультном мире” [А.П.Синнетта] и других сочинениях, что нет необходимости повторять это здесь. Мы хотим осветить скорее процесс, нежели феномен таинственного образования писем. М-р Синнетт интересовался объяснением этого процесса и добился ответа высокочтимого Махатмы, переписывающегося с ним:

С тех пор как было написано это письмо, Учителя любезно позволили еще немного приоткрыть завесу, и поэтому теперь можно более полно объяснить modus operandi посторонним.

Имеющие хотя бы поверхностное представление о науке месмеризма знают, как мысли оператора, хотя бы невысказанно сформулированные в его уме, моментально переносятся в ум объекта. Для оператора, обладающего достаточной силой, не обязательно находиться рядом с объектом, чтобы получить результат. Известно, что некоторые знаменитые практики этой науки способны погрузить свои объекты в сон даже на расстоянии нескольких дней пути. Этот известный факт послужит нам путеводителем для понимания обсуждаемого сейчас сравнительно неизвестного предмета. Работа по написанию писем, о которых идет речь, осуществляется благодаря роду психологического телеграфирования; Махатмы очень редко пишут письма обычным способом. Электромагнетическая связь существует, так сказать, на психологическом плане между Махатмой и Его чела, один из которых выступает как Его секретарь. Когда Учитель желает, чтобы письмо было написано таким способом, Он привлекает внимание ученика, выбранного для этой задачи, звоном астрального колокольчика (слышанного столь многими членами нашего Общества и другими людьми), точно так же, как отправляющее отделение телеграфа сигнализирует принимающему перед тем, как передать послание. Мысли, возникающие в уме Махатмы, облекаются в слова, произносятся про себя, и затем Он посылает ученику направленные астральные потоки, чтобы внедрить их в мозг последнего. Оттуда нервными токами они переносятся к кистям рук и кончикам пальцев, находящихся на листе магнетически подготовленной бумаги. Поскольку мысленные волны запечатлеваются в ткани океана Акаши (пронизывающей каждый атом физической вселенной), то в результате оккультного процесса, о котором здесь писать неуместно, на бумаге остаются неизгладимые знаки.

Отсюда понятно, что успех такого писания главным образом зависит от следующих вещей: 1) силы и ясности, с которою мысли приводятся в движение; 2) освобождённости воспринимающего мозга от всевозможных помех. Ситуация с обычным электрическим телеграфом в точности такая же. Если на телеграфной линии, по той или иной причине, на батареях, дающих электрическую силу, напряжение падает ниже необходимого уровня или возникает какая-то неполадка в принимающем аппарате, проходящее послание либо искажается, либо становится недостаточно разборчивым. Телеграмма, посланная в Англию представителем агентства Рейтер в Симле о мнениях местных органов управления относительно Закона о поправках к уголовным процедурам, вызвавшем столь много дискуссий, дает нам понять, как в процессе осаждения могут возникнуть неточности.

Такие неточности действительно возникают довольно часто, что явствует из слов Махатмы в приведенном выше отрывке. “Помните, — говорит Он, — что эти мои письма не написаны, но внушены, или осаждены, а потом исправлены все ошибки”. Вернемся к источнику ошибок в процессе осаждения. Помня обстоятельства, при которых возникают грубые ошибки в телеграммах, мы видим, что если Махатма почему-либо устал, или позволяет своим мыслям блуждать во время процесса, или не располагает необходимой интенсивностью астральных потоков, по которым переносятся Его мысли, либо если рассеянное внимание ученика производит возмущение в его мозгу и нервных центрах, то это очень вредит успеху процесса.

Приходится весьма сожалеть о том, что объяснение описанных общих принципов не позволено обнародовать. Автор уверен, что факты, которыми располагает только он, сделали бы эту статью гораздо более интересной и поучительной. Однако раскрыто достаточно, чтобы дать публике ключ ко многим кажущимся загадкам осажденных писем. Это должно удовлетворить всех искренних и преданных интересующихся этим людей и весьма сильно продвинуть их на пути духовного развития — единственно способного привести к знанию оккультных феноменов; однако следует опасаться того, что стремление к грубо материальной жизни в западном обществе сегодняшнего дня настолько сильно, что ему все сгодится, пока оно будет закрывать глаза на нежелательную правду. Они похожи на свиней Цирцеи, “не раз видавших свое отвратительное уродство”, но растоптали бы Улисса за старания восстановить их утраченный человеческий облик.

“The Theosophist”, Vol. V, № 3-4 (51-52), December-January, 1883-1884, p. 64. (первая публикация)

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Цырков Б.М.

К статье: “Осаждение”

Дабы завершить картину и предоставить серьезным ученикам дополнительную информацию об осаждении и сходных феноменах, думается, что целесообразно поместить здесь статью, вышедшую несколькими месяцами раньше на страницах “Theosophist” под названием “Ответы на некоторые научные вопросы”.

Профессор Д.Смит из Сиднея, который вступил в Теософское Общество в 1882 году и встретил в Бомбее Е.П.Блаватскую, получив по этому случаю 1-го февраля 1882 года краткое послание от Учителя, гласившее: “Нет возможности писать вам внутри ваших же писем, но Я могу писать прямо. Трудитесь для нас в Австралии, и мы не окажемся неблагодарными, но докажем вам наше действительное существование и возблагодарим вас!” (См. отчет профессораСмита в “Hints on Esoteric Theosophy”, Vol. I, pp. 97-98; 3rd ed., pp. 137-138). Теперь он жаждал новых доказательств оккультных способностей Братьев.

По его собственным словам:

“Желая получить, если возможно, дополнительные свидетельства власти над силами природы, которою обладают Адепты или Братья, сотрудничающие с госпожой Блаватской, я написал этой леди из Неаполя в марте прошлого года [1882] и вложил короткую записку Брату, от которого получил прошлое послание. Я хотел, чтобы на нее ответили, не разворачивая ее, поэтому просил мою жену зашить записку, что она и сделала в высшей степени надежно, двойной нитью цветного шелка, образец которой я сохранил. Записка не могла быть развернута для прочтения без того, чтобы разрезать бумагу или распороть нитки; а если бы нить была распорота, то никакими известными средствами ее нельзя было бы восстановить...” (Harbinger of Light, Melb., Aug., 1883).

Ответ Е.П.Блаватской, написанный в Бомбее 23-го июля 1882 года, пропутешествовал до Мельбурна, потом до Лондона и, наконец (18.01.1883), попал в руки профессора Смита в Каннах. В своем ответе она объяснила неудачу эксперимента профессора Смита нелюбовью Братьев ко всякого рода проверкам, но просила его не сердиться на Них за это. Позволим профессору Смиту вновь высказаться самому:

“За этим последним замечанием следовала саркастическая записка, написанная красными чернилами и тем же самым почерком, что и письмо, полученное мною в прошлом году, содержащая очень любезный и тактичный совет. Внутри письма госпожи Блаватской находилось письмо поменьше, написанное красными чернилами и адресованное мне. Оно было так необычно сложено и заклеено, что я не мог вскрыть его и был вынужден разрезать его ножом. Внутри находилась записка, посланная мною Братьям, совершенно нетронутая. Я рассмотрел ее с величайшим вниманием, используя увеличительные стекла, и пригласил нескольких дам (включая мою жену, которая сшивала ее), чтобы исследовать ее, и мы все пришли к выводу, что шов не был нарушен, а бумага не была испорчена никоим образом. Затем я разрезал бумагу вдоль одной стороны и вынул кусок голубой китайской бумаги примерно пять на шесть дюймов, сложенную втрое. На бумаге был едва различимый рисунок, похожий на водяные знаки, и что-то написанное красными чернилами вокруг полей, начинавшееся так:

“Я вижу, что ваши дамы неверующие, и они лучшие швеи, нежели наши индийские и тибетские девушки”.

Там было еще несколько слов, содержащих ссылку, очевидно, на то письмо, которое я получил от того же автора в Индии. Я говорю “тот же самый автор”, ибо почерк и подпись были идентичны”. (Там же).

Д.Смит написал Е.П.Блаватской из Ниццы 31-го января 1883 года и описал ей происшедшее. Вероятно, некоторое время спустя, из Европы или по возвращении в Австралию, он послал ей запрос по поводу объяснения подобных феноменов, где поставил те вопросы, благодаря которым в “Theosophist” появилась следующая статья с вводными замечаниями Е.П.Блаватской.

[“The Theosophist”, Vol. V, № 1 (49), October, 1883, p. 22]

Недавно редактором было получено письмо от одного из наиболее выдающихся наших австралийских собратьев, содержащее несколько вопросов в науке такой важности, что ответы, с его позволения, мы приводим для наших читателей. Автор ответов — чела, знакомый с терминологией западной науки. Если мы не ошибаемся, то здесь впервые столь кратко и ясно объяснен процесс управления атомами, которым владеет Адепт-оккультист, и феномены “прохождения материи сквозь материю”.

Сначала рассмотрим феномен “осмоса” [извлечения] вашей записки из запечатанного конверта, прошитого ниткой, и замены его на собственный ответ без нарушения печати или нити. Это одно из совершенных доказательств наивысшей осведомленности и управления атомарными связями у наших восточных Адептов по сравнению с современными учеными мужами Запада, к чему я давно привык. Это была та же самая сила, которая участвовала в образовании письма в воздухе вашей комнаты и в случае многих других писем, возникших из воздуха, а также дождя из роз, золотого кольца, выскочившего из сердцевины махровой розы, когда ее держал в руке [Г.С.Олькотт], или кольца с сапфиром, недавно удвоенного для высокопоставленной леди, и в других случаях.

Разгадка заключается в том, что “сила сцепления” является проявлением Универсальной Божественной Силы и может быть разорвана и вновь восстановлена в любой заданной группе атомов вещества той же самой Божественной Силой, присущей человеческой монаде. Атма — вечный духовный принцип в человеке — имеет то же свойство власти над грубой силой, что и Универсальный Принцип, частью которого она является. Адептство — это только венец духовной эволюции, и силы духа постепенно развиваются сами, пропорционально поступательному развитию претендента, моральному и духовному. Таким образом, это должно подвести под нашу современную теорию эволюции новый величественный базис и придать ей характер возвышенно духовной философии, вместо унижающе материалистической. Я всегда был уверен в радушной поддержке самых интуитивных из ваших западных людей науки, если бы они подошли к рассмотрению нашей арийской науки Архатов с этой точки зрения.

Для вас не составит большого труда провести границу между “привидением” и Адептом. Последний является живым человеком, достойным служить высочайшим идеалом человеческой способности к совершенствованию. Первый же — лишь нерассеявшиеся скопления атомов, недавно объединявшихся в живой личности в качестве ее низших, или, вернее, более грубых и более материальных телесных оболочек, которые в течение жизни были заключены во внешнюю оболочку — тело, а после смерти освобождены, чтобы на время задержаться в астральном слое (эфир или акаша), ближайшем к земле. Закон магнито-витальных влечений объясняет тяготение этих “оболочек” к тем или иным местам и личностям. А если вы постулируете себе шкалу особого психологического тяготения, то сможете представить, как большая плотность души, отягощенной материей низменных (или даже антидуховных, хотя и не животных) чувств, будет затруднять ее восхождение к чистой сфере духовного существования. Хотя я сознаю несовершенство своего научного изложения, но чувствую, что ваша высшая способность к пониманию естественных законов благодаря этому намеку заполнит все пробелы.

Заметьте, что ни один Адепт не может дезинтегрировать и воссоздать организм выше растительной стадии: Универсальный Манас начинает развиваться в животных, а в человеке завершает свою дифференциацию до индивидуального существа. В растении он является еще недифференцированным универсальным духом, одушевляющим всю массу атомов, вышедших за рамки инертной минеральной стадии и готовящихся к дифференциации. Даже в минералах есть движение, но это скорее едва заметный трепет Жизни, нежели ее активное проявление в создании формы — ответвления, которое достигает своего максимума не в стадии физического человека, как вы можете предположить, но в более высокой стадии Дхиан Коганов или Планетных Духов, то есть некогда человеческих существ, которые прошли лестницу эволюции, но еще не воссоединились, не слились с Парабраманом — Универсальным Принципом.

И прежде чем закончить, еще одно слово о “прохождении материи сквозь материю”. Материя может быть определена как сконденсированная акаша (эфир); разъятая на атомы, она изменяет свои свойства, подобно тому, как сконденсированные частицы воды отличаются от перегретого пара. Восстановите дифференцированную материю до прежнего, недифференцированного, состояния, и будет нетрудно понять, как она может проходить сквозь промежутки вещества, будучи дифференцированной, — ведь мы легко представляем себе прохождение электричества и других энергий через их проводники. Высоким мастерством является способность по желанию разрывать и восстанавливать атомные взаимосвязи в веществе: удалять атомы друг от друга настолько, чтобы они становились невидимыми, и в то же время поддерживать их в полярной зависимости в пределах радиуса притяжения, дабы устремить их обратно, в их первоначальное, сцепленное, взаиморасположение и вновь образовать вещество. А поскольку мы располагаем тысячами доказательств, что наши Адепты-оккультисты обладают этим знанием и силой, кто сможет осудить нас за то, что мы почитаем этих Адептов как истинных учителей в науке и самых умных из наших современных авторитетов? Впоследствии, как было отмечено выше, выход в свет этой философии арийских Мудрецов поможет человечеству возродить нравственность и пробудить духовную природу человека, а также сделать представления о счастье возвышеннее и совершеннее, нежели те, которыми мы руководствуемся ныне.

H.P.Blavatsky. Collected Writings, Vol. VI, 1954, pp. 122-126

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Цырков Б.М.

Т. Субба Роу

Биографическая справка

Т. Субба Роу Гару (T. Subba Row Garu) был ведантистом из Нийога, из браминской касты “смарта” (“адвайта”). Родился в Коканаде 6 июля 1856 года, в округе Годавари, на Коромандельском побережье Индии. Его родной язык — телугу. Его дедушка был шеристадаром округа, а дядя по материнской линии — диваном (премьер-министром) раджи Питхапурама. Его отец умер, когда ему было шесть месяцев от роду, и его воспитывал дядя. Он учился в Коканадской индусской школе, где не проявил особых способностей. Однако, поступив в 1872 году в колледж штата Мадрас, учился блестяще и единственный в своем классе получил степень бакалавра искусств.

В том же году, некоторое время спустя, сэр Т. Мадхава Роу, тогдашний диван штата Барода, предложил ему должность архивариуса Верховного Суда этого штата, которую Субба Роу занимал около года, после чего вернулся в Мадрас, где сдал экзамен на бакалавра права.

Избрав юриспруденцию своей профессией, он прошел стажировку и был принят на должность вакилы (адвоката) Верховного Суда во второй половине 1880 года. Его адвокатская практика была очень успешной и могла бы и дальше приносить ему большой доход, если бы он не увлекся философией, к которой, как он признался полковнику Олькотту, его тянуло с неодолимой силой. О его блестящих способностях свидетельствует тот факт, что в 1885 году он успешно сдал экзамен по геологии для прохождения обязательной государственной службы, несмотря на то, что это был новый для него предмет, а на подготовку у него была только одна неделя.

Субба Роу не выказывал ранних признаков обладания каким-либо мистическим даром, и даже сэр Т. Мадхава Роу не замечал ничего похожего, когда тот служил у него в Бароде. Полковник Т.С. Олькотт пишет:

Е.П.Блаватская и Субба Роу были учениками одного и того же Адепта — Учителя М[ориа]. В качестве свидетельства глубокого уважения, которое она испытывала к оккультным знаниям Субба Роу, можно привести ее редакторское замечание, что “мы не знаем большего авторитета в Индии в области эзотерического стороны философии адвайты” (“The Theosophist”, Vol. IV, February, 1883, p. 118). Следует также вспомнить, что она указала его имя рядом со своим в рекламном сообщении о предстоящем издании “Тайной Доктрины”, которое появлялось несколько раз на страницах “Theosophist” в 1884 году. В то время ее книга планировалась как “Новая версия “Разоблаченной Изиды”. С перераспределением информации, большими и важными дополнениями, многочисленными замечаниями и комментариями”.

Как она сама писала А.П.Синнетту в начале 1884 года: “А в результате я, охромевшая и полумертвая, теперь снова должна просиживать ночами, переписывая всю “Разоблаченную Изиду”, называя ее “Тайной Доктриной” и делая из первоначальных двух томов три, а то и все четыре, а Субба Роу помогает мне и пишет большую часть комментариев и пояснений”. (Е.П.Блаватская. Письма А.П.Синнетту. — М.: Сфера, 1997. — С. 133). Однако этот изначальный замысел не осуществился. Позднее, 9 января 1895 года, получив от Учителя М. план написания “Тайной Доктрины” и поработав над ней, она послала часть рукописей Субба Роу на проверку и рецензирование. Это было в 1886 году, во время ее пребывания в Германии. Его мнение расстроило ее, так как черновой вариант показался ему расплывчатым и хаотичным. Это заставило ее начать все сначала и, возможно, отчасти стимулировало ее к созданию более солидного и впечатляющего текста.

Примерно в это же время между Субба Роу и Е.П.Блаватской начались разногласия, главным образом, по второстепенным философским вопросам, связанным, в первую очередь, с классификацией составляющих человека принципов. Невозможно сказать ничего определенного по поводу этого спора, но веским доказательством того, что, по большей части, он “не имел под собой серьезного основания”, служит тот факт, что оба варианта классификации человеческих принципов были изложены на страницах “Theosophist” по указанию Махатмы М., который был Учителем и Е.П.Блаватской, и Субба Роу.

Однако, существует еще одна и намного более серьезная причина взаимного непонимания между ними. Следует помнить, что Субба Роу был весьма консервативным и непреклонным брамином, посвященным в самые эзотерические тайны древних традиционных учений. Он очень переживал из-за вульгарной профанации имен Учителей, которая имела место, и будучи брамином, совершенно не одобрял тот факт, что Е.П.Блаватская раскрыла широкой публике некоторые сокровенные аспекты смысла индусских рукописей, хранившихся до той поры в святая святых внутренних храмов.

Ортодоксальному брамину было трудно примириться с мыслью, что это сделано женщиной европейского происхождения. Отсюда внутренний разлад между сердцем и умом этого человека — конфликт, который, судя по всему, и привел его к временному отходу от активного участия в делах Т[еософского] О[бщества].

В письме, адресованном миссис и мисс Арундейл от 16 июня 1885 года, Е.П.Блаватская пишет:

Важно иметь в виду, что несмотря на перемену в отношении к Е.П.Блаватской в более поздний период, Субба Роу никогда не сомневался в том, что она обладала оккультными способностями и знаниями и что она находилась в постоянном контакте с Адептами. Субба Роу никогда не ставил под сомнение оккультную честность и достоверность ее учения. И это признание со стороны ортодоксального брамина представляется нам очень важным.

Как представитель Шрингери-матхама в Мадрасе, Субба Роу пользовался у ортодоксальных индусов большим авторитетом. Следовательно, его мнение о Е.П.Блаватской оказало существенное влияние на многих из них, к прискорбию тех, кто остался ей верен.

В 1888 году Субба Роу вышел из Теософского Общества. Вскоре у него началась тяжелая болезнь непонятного происхождения. Он умер в 1890 году, в возрасте всего лишь 34 лет.

В связи с этим полковник Олькотт написал следующее (Old Diary Leaves, IV):

Обстоятельства смерти Субба Роу, похоже, свидетельствуют о каком-то неоплаченном кармическом долге, который ему необходимо было погасить, чтобы продолжить свой путь к просветлению.

Единственной работой Субба Роу, которая представляет собой единое целое, является курс лекций “Комментарии к Бхагавадгите”. Тукарам Татья издал его отдельной книгой в Бомбее в 1888 году, правда, с небольшими сокращениями. Самое лучшее издание было осуществлено Theosophical University Press (Point Loma, Calif., 1934); в него были внесены все исправления, которые автор счел необходимым сделать к тому времени.

Т. Субба Роу написал множество бесценных статей и очерков для “Theosophist”, некоторые из которых были созданы явно под влиянием его Учителя. Некоторые его статьи Е.П.Блаватская сопроводила содержательными примечаниями и комментариями. Вскоре после смерти Субба Роу его повсеместно разбросанные работы были объединены Тукарамом Татьей и изданы в Бомбейском Theosophical Publication Fund в одном большом томе под названием “Эзотерические труды Т. Субба Роу” (Bombey, 1895; Theosophical Publishing House, Adyar, Madras, 1931).

В своем некрологе памяти Субба Роу полковник Г.С.Олькотт пишет следующее:

Несмотря на обладание обширными оккультными познаниями и осознание скрытых опасностей, подстерегающих истинного оккультиста, Т. Субба Роу все же стал жертвой некоторых из них. Бесспорно он был одним из самых ценных сотрудников раннего периода теософского движения, ибо через него Учителя передали миру некоторые элементы своего учения параллельно с теми, что шли через Е.П.Блаватскую.

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Дамодар Маваланкар

Встреча с моим Учителем

Во время моей с полковником Олькоттом поездки^[1] имело место несколько феноменов — как в его присутствии, так и в отсутствие, — например, немедленные ответы почерком моего Учителя и с Его подписью на вопросы, заданные многими нашими братьями. Некоторые феномены упоминаются в последнем номере “Theosophist”, в то время как других нет нужды касаться в документе, доступном непосвященным. Эти события произошли до того, как мы прибыли в Лахор, где мы ожидали встречи с моим Учителем в физическом теле, существование которого вызывает столько сомнений. Там Он посещал меня телесно, в Своем физическом теле три ночи подряд и каждый раз по три часа, причем сам я находился в полном сознании. В одном случае я даже вышел на улицу встретить Его вне дома. Насколько мне известно, в спиритуалистической литературе никогда не было описано случая, когда бы медиум, оставаясь в полном сознании, встречал в саду своего посетителя — духа по заранее заключенной договоренности, входил бы с ним в дом, предлагал бы ему стул и затем вступил бы в долгую беседу с “развоплощенным духом” точно таким же образом, как при персональном контакте с воплощенным существом! Более того, Тот, Кого я лично видел в Лахоре, был тот же самый, которого я видел раньше в Его астральном теле в штаб-квартире Теософского Общества. Он был Тот, Кого я уже видел в своих видениях и экстазах в его собственном доме за тысячи миль отсюда, куда Он мне разрешал прилетать в моем астральном тел с Его помощью и под Его непосредственной защитой. В этих случаях мои психические силы едва только раскрывались, и я всегда видел Его в виде довольно смутной, туманной фигуры, хотя черты Его лица были совсем четкие и воспоминание о них глубоко запечатлелось в моем духовном зрении и в памяти, тогда как теперь в Лахоре, Джамму и где-нибудь в другом месте впечатления были совершенно другие.

При первых встречах, когда я совершал пранам (приветствие), мои руки проходили насквозь через Его фигуру, тогда как позже они натыкались на одежду и плоть. Здесь я видел перед собой живого человека, с теми же самыми чертами, хотя и внешность, и выражение лица Его гораздо более впечатляющи, чем на часто созерцаемом мною портрете, имеющемся у г-жи Блаватской и м-ра Синнетта. Не буду задерживаться на том факте, что Его видели во плоти, каждый по отдельности, и полк[овник] Олькотт, и м-р Браун две ночи подряд в Лахоре, и они сами могут лучше рассказать, каждый за себя, если они захотят это сделать. В Джамму, куда мы последовали из Лахора, м-р Браун опять видел Его вечером на третий день нашего прибытия и получил от Него письмо, написанное Его хорошо знакомым почерком, не говоря уже о Его почти ежедневных визитах ко мне. О том, что произошло на следующее утро, знают почти все жители Джамму. Дело в том, что я имел счастье быть посланным с разрешением посетить священный Ашрам, где мне позволили остаться несколько дней в благословенном обществе нескольких Махатм Гимавата и Их учеников. Там я встретил не только моего любимого Гурудэва и Учителя, который также является Учителем полковника Олькотта, но еще и других членов этого Братства, включая также одного из самых Высших. К сожалению, чрезвычайно личный характер моего посещения этого трижды благословенного места не позволяет мне сообщить о нем что-либо большее. Достаточно сказать, что местность, которую мне разрешили посетить, находится в Гималаях, а не в какой-то фантастической Стране Вечного Лета^[2], и что я видел моего Учителя, находясь в своем стхула шарира (физическом теле), и нашел внешность моего Учителя идентичной с обликом, который я уже видел в дни моего начального ученичества. Итак, я видел своего любимого Гуру не только как живого человека но и как молодого человека, по сравнению с некоторыми другими садху этого благословенного общества, только еще более благожелательного и который был не прочь порой сказать шутливое замечание и побеседовать. Так, например, на второй день моего пребывания там после принятия пищи мне разрешили более часа беседовать с моим Учителем. Улыбаясь, Он меня спросил, почему я смотрю на Него с таким озадаченным видом. Я спросил в свою очередь: “Как объяснить, Учитель, что некоторые члены нашего Общества вбили себе в голову мысль, что Вы пожилой человек, и что они даже видели, в моменты их ясновидения, что Вы старик лет за 60?” На это Он приятно улыбнулся и ответил мне, что это последнее заблуждение обязано своим происхождением рассказам некоего брахмачарина, ученика свами-ведантиста с северо-запада. Этот брахмачарин в прошлом году встретился в Тибете с главою одной секты, пожилым ламою, который был Ему (моему Учителю) тогда спутником. Упомянутый брахмачарин, повествуя о встрече в Индии, ввел многих в заблуждение, выдавая ламу за Него самого. Что же касается того, что при ясновидении Он оказался “пожилым человеком”, то этого не могло быть, так как настоящее ясновидение никого не могло бы привести к такому заблуждению. Затем он ласково пожурил меня за то, что я придаю такое значение возрасту Гуру, добавив, что внешность часто бывает обманчива и т.д., и дал мне еще другие объяснения.

Дамодар К. Маваланкар
Theosophist, Dec., 1883, Jan., 1884

Сноски

1. [Во время моей с полковником Олькоттом поездки... — Речь идет о поездке Д.К.Маваланкара и Г.С.Олькотта по Индии с 27.09 по 15.12.1883.]


2. [Страна Вечного Лета — распространенное в спиритических кругах Европы название мира, в котором живут духи умерших.]

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

С. Рамасвамир

Как чела нашел своего Гуру

...В нашу последнюю встречу в Бомбее я вам рассказал, что случилось со мной в Тинневелли. Мое здоровье было подорвано канцелярской службой и заботами, я попросил отпуск на основании медицинского свидетельства, и он был мне предоставлен.

В один из последних дней сентября, когда я читал в своей комнате, ясно слышимый голос моего благословенного Гуру Махариши М[ории] приказал мне оставить все и немедленно отправиться в Бомбей; там я должен был разыскать госпожу Блаватскую, где бы она ни находилась, и следовать за ней повсюду, куда бы она ни пошла. Не теряя ни одного мгновения, я привел свои дела в порядок и уехал на вокзал, ибо звуки этого голоса для меня — самые божественные звуки в природе, а веления его обязывающи. Я путешествовал в своем аскетическом одеянии. Прибыв в Бомбей, я уже не застал там госпожу Блаватскую и узнал от вас, что она уже несколько дней как уехала; что она была очень больна и, кроме факта неожиданного ее отъезда с одним чела, вы ничего не знаете о ее нынешнем местопребывании. Теперь мне нужно рассказать вам, что произошло со мной после того, как я вас оставил.

Не зная, в самом деле, куда мне лучше направиться, я взял билет прямо до Калькутты, но, не доезжая до Аллахабада, я услышал тот же самый хорошо знакомый мне голос, направляющий меня в Берхампур. В Азимгунге, в поезде, я встретился, можно сказать — чудесным для меня образом, с несколькими бабу (я тогда еще не знал, что они тоже теософы, никогда не встречал их раньше), которые также ехали на поиски госпожи Блаватской. Некоторые шли по ее следу до Динапура, но там потеряли ее и возвратились в Берхампур. Они сказали, что она уехала в Тибет, и хотели броситься к ногам Махатм и добиться, чтобы им позволили ее сопровождать. Наконец, они сказали мне, что получили от нее записку, в которой им разрешалось ехать, если они уж так хотят, но тут же указывалось, что ей самой запрещено ехать в Тибет в данное время, что она должна оставаться в окрестностях Дарджилинга, и им не будет разрешено следовать на территорию Сиккима, где она должна встретиться с Братьями.

...Брат Нобин [Баннерджи], председатель Адхи Бхутик Бхратру Теософского Общества, не сообщил мне, где находится госпожа Блаватская. Возможно, он тогда и сам этого не знал. Все же он и другие рискнули всем в надежде увидеть Махатм.

Наконец 23-го числа Нобин бабу привез меня из Калькутты в Чандернагар, где я нашел госпожу Блаватскую приготовившейся через 5 минут отправиться на поезде дальше. Высокого роста, смуглый и волосатый чела (не Чандер Кушо) — тибетец, судя по его одежде, — которого я впоследствии встретил вместе с ней при переправе через реку, сказал мне, что я прибыл слишком поздно, что госпожа Блаватская уже встретилась с Махатмами и что он уже привез ее обратно. Он упорно не поддавался моим мольбам взять меня с собой, говоря, что он не получил других приказаний, кроме тех, которые он уже исполнил, а именно — отвезти ее за 25 миль от некоего места, которое он мне назвал, и что теперь он проведет ее на вокзал, а сам отправится в обратный путь.

Бенгальские братья-теософы тоже обнаружили госпожу Блаватскую и последовали за ней, прибыв на станцию полчаса спустя. Из Чандернагара, переправившись через реку, они приехали на маленькую железнодорожную станцию на противоположном берегу. Когда поезд прибыл, она вошла в вагон, поднявшись в который, я нашел там чела! И даже еще не успели погрузить все ее вещи в багажный вагон, как поезд, вопреки всем правилам, не дождавшись звонка, тронулся, оставив Нобина бабу, бенгальских джентльменов и ее слугу. Только один бабу и жена и дочь другого — все теософы и кандидаты на ученичество — успели забраться в поезд. Мне самому едва хватило времени вскочить в последний вагон. Все ее вещи, за исключением коробки с теософской корреспонденцией, остались на перроне вместе с ее слугой. Тем не менее даже те лица, которые ехали вместе с ней на том же поезде, не доехали до Дарджилинга. Бабу Нобин Баннерджи вместе со слугой приехали только 5 дней спустя; а те, у кого хватило времени занять свои места в поезде, отстали, не доехав 5-6 станций, задержанные разными непредвиденными случайностями в другой очень отдаленной местности, и прибыли в Дарджилинг с опозданием на несколько дней! Не требовалось большой догадливости, чтобы прийти к заключению, что госпожу Блаватскую опять забирают к себе Братья, и, вероятно, по очень веским причинам, известным лишь Им Самим, Они не хотели, чтобы мы следовали за ней и вели наблюдение. Двое Махатм, как я достоверно узнал, находились рядом с британской территорией. Некое лицо, имя которого нет надобности здесь называть, видело одного из Них и узнало в Нем высокого Хутухту^[1] Тибета.

В первые дни после своего прибытия госпожа Блаватская проживала в доме одного бенгальского джентльмена, теософа, отказываясь кого-либо принимать и приготовляясь, как я думал, вновь отправиться куда-то к границам Тибета. На все наши незатейливые притязания она только отвечала, что не наше это дело приставать к ней и следовать за нею, что она не нуждается в нас и что она не имеет права тревожить Махатм всякого рода вопросами, касающимися только самих вопрошателей, лучше чем кто-либо другой знающих свои дела. В отчаянии я принял решение: будь что будет, но я перейду границу, находящуюся в дюжине миль отсюда, и отыщу Махатм или — умру!

Я совершенно не задумывался над тем, что предпринимаемое мной может рассматриваться как безрассудное деяние сумасшедшего. Я не умел говорить и не понимал ни одного слова на бенгальском, урду, непальском и на языках Бутана и Тибета. У меня не было разрешения и “пропуска” от сиккимского раджи, и все же я решился проникнуть в сердце независимого государства, где, если со мною что-либо случится, англо-индийские чиновники не захотят, даже если бы они могли, защитить меня, так как я перешел границу без их разрешения. Но мне это даже в голову не приходило: я весь был поглощен одной-единственной мыслью — найти и увидеть моего Гуру. Не сказав никому ни слова о моем намерении, однажды утром, а именно 5 октября, я отправился на поиски Махатмы. У меня были только зонтик и посох странника в качестве единственного оружия, а в кошельке — несколько рупий. На мне были желтое одеяние и шапка. Каждый раз, когда меня на дороге одолевала усталость, мой костюм облегчал мне возможность за небольшую плату нанимать верхового пони.

В послеобеденное время того же дня я добрался до берега реки Рунгит, которая образует границу между британской и сиккимской территориями. Я попытался пересечь реку по навесному мосту, построенному из камыша, но он так сильно раскачивался туда-сюда, что мне, никогда не знавшему лишений в своей жизни, это оказалось не по силам. Я переправился через реку на пароме, и даже это не обошлось без множества опасностей и затруднений. Всю вторую половину дня я путешествовал пешком, все дальше и дальше углубляясь в сердце Сиккима по узкой тропе.

Сейчас я не в состоянии сказать, какое расстояние я прошел до наступления сумерек, но уверен, что не менее 20—25 миль. За все время долгого пути я не видел вокруг себя ничего, кроме джунглей, непроходимых лесов и редких одиноких хижин, принадлежащих населению гор. В сумерках я начал оглядываться в поисках ночлега. В этот день после обеда мне по дороге встретились леопард и дикая кошка; теперь я удивляюсь, почему я тогда не ощутил ни малейшего страха и не пытался от них убежать. Все время какое-то тайное воздействие поддерживало меня. Я совершенно не испытывал ни страха, ни беспокойства. Возможно, в моем сердце не было места для других чувств, кроме сильного устремления найти моего Гуру. Едва стемнело, я заметил одинокую хижину в нескольких ярдах от дороги. К ней я направил свои стопы в надежде найти ночлег. Грубо сколоченная дверь была заперта.

Я обследовал хижину со всех сторон и обнаружил в западной стороне щель. Она была мала, но все же достаточна, чтобы я мог проникнуть внутрь. У нее имелся небольшой ставень и деревянный засов. По странному стечению обстоятельств, горец забыл закрепить ставень на засов изнутри, когда запирал дверь! Разумеется, теперь, после всего, что последовало, глазами своей веры я везде вокруг себя вижу охранявшую руку моего Гуру.

Проникнув вовнутрь, я обнаружил маленькую комнату с небольшой дверью, ведущей во второе помещение; обе комнаты занимали все пространство этого лесного жилья. Я лег, сосредоточив все мысли, как обычно, на моем Гуру, и вскоре погрузился в глубокий сон. Но прежде чем лечь, я загородил дверь в другую комнату и единственное окно. Могло быть около 10 или 11 часов, а возможно, и немного позже, когда я проснулся и услышал звуки шагов в смежной комнате. Я четко различил голоса двух или трех человек, разговаривающих между собой на диалекте, который был для меня чистым жаргоном.

Теперь я не могу вспоминать об этом без содрогания. В любой момент они могли войти в комнату, где я спал, и убить меня ради моих денег. Если бы они приняли меня за вора, участь моя была бы такой же. Эти и подобные им мысли проносились в моей голове с невообразимой быстротой. Но мое сердце не трепетало от страха, и я ни на миг не задумывался о том, что ситуация может закончиться трагически! Я не знаю, какое тайное влияние придавало мне твердости, но ничто не могло меня поколебать или заставить ощутить страх. Я был совершенно спокоен. Хотя я пролежал, проснувшись и устремив взгляд в темноту, в течение двух часов и даже осторожно и медленно шагал по комнате, стараясь не производить ни малейшего шума, чтобы проверить, смогу ли я в случае необходимости убежать обратно в лес тем же путем, каким я вошел в хижину, — но, я повторяю, ни боязнь, ни другое подобное чувство не закрались в мое сердце. Я снова настроился продолжить свой прерванный отдых. После глубокого сна, не потревоженного ни одним сновидением, я проснулся и увидел, что уже рассветало. Торопливо натянув свои сапоги, я осторожно вышел из хижины через то же самое окошко. Я слышал храпение владельцев хижины в другой комнате. Но я не терял времени, продвигаясь вперед по тропинке к (городу) Сиккиму с неослабевающим рвением. В потаеннейших глубинах моего сердца я приносил благодарность моему любимому Гуру за ту защиту, которую он простер надо мной в течение ночи. Что помешало обитателям хижины войти во вторую комнату? Что поддерживало во мне спокойствие и ясный дух, словно я находился в комнате своего собственного дома? Что дало мне возможность заснуть таким глубоким сном, окруженному со всех сторон необъятным лесом, полным диких зверей и со сборищем убийц, — говорят, большинство сиккимцев живут разбоем, — в смежной комнате, отделенной от меня плохонькой дверью, которую легко было открыть?

Когда совсем рассвело, я продолжал свой путь по холмам и долинам. Верхом или пешком — это путешествие ни для кого не могло быть приятным, я думаю, если бы он не был поглощен своей единственной мыслью, как я, — я был совсем бесчувственен ко всему, что касалось моего тела. Уже до этого я развил в себе способность мысленного сосредоточения до такой степени, что во многих случаях я доходил до состояния совершенного беспамятства по отношению ко всему, что меня окружало, когда мой ум был занят единственной целью моей жизни, как многие из моих друзей могут это засвидетельствовать, но никогда это не проявлялось в такой степени, как в этом случае.

Было, я полагаю, 8—9 часов утра, я следовал по дороге в город Сикким, откуда, как меня уверяли встречающиеся на пути люди, я в своем странническом одеянии легко мог пересечь границу Тибета, как вдруг увидел скачущего во весь опор навстречу мне одинокого всадника. По его высокому росту и искусству, с каким он управлял лошадью, я решил, что это какой-то военный, офицер сиккимского раджи. “Ну, теперь я пойман!” — подумал я. Он спросит у меня пропуск и по какому делу я прибыл на территорию независимого Сиккима и, возможно, арестует меня или отошлет обратно, если не хуже. Но, приблизившись, он натянул поводья. Я взглянул и узнал Его сразу... Я находился в высочайшем присутствии того самого Махатмы, моего досточтимого Гуру, которого я до этого видел в Его астральном теле на балконе главной штаб-квартиры Теософского Общества! Это был Он, Гималайский Брат навсегда памятной прошлогодней декабрьской ночи. Он, Кто был так добр, что уронил для меня письмо в ответ на мое письмо, переданное только час тому назад или около того в запечатанном конверте госпоже Блаватской, с которой я все это время не спускал глаз! В одно мгновение я распростерся у Его ног. По Его велению я поднялся и, вглядываясь в Его лицо, забылся совершенно, созерцая лик, так хорошо знакомый мне, так как я видел Его портрет (находящийся у полковника Олькотта) бесчисленное количество раз. Я не знал, что сказать: радость и почтение связали мой язык. Величие Его облика, который казался мне олицетворением мощи и мысли, удерживало меня в состоянии восторга и благоговения. Наконец-то я стоял лицом к лицу с Махатмой Гимавата, и Он не был ни мифом, ни “плодом воображения какого-то медиума”, как предполагали некоторые скептики. Это не было ночным сновидением, ибо все происходило около 9—10 часов утра. Сияющее солнце являлось молчаливым свидетелем этой сцены. Я вижу Его перед собой во плоти, и Он говорит со мной голосом, полным доброты и ласки. Чего еще мне желать? Избыток счастья сделал меня немым. И только когда прошло какое-то время, я, ободренный Его ласковой речью и тоном, был в состоянии произнести несколько слов. Цвет Его кожи не такой светлый, как у Махатмы Кут Хуми, но я никогда не видел лица такого красивого и фигуры такой высокой и такой величественной. Как и на Его портрете, у Него короткая черная борода и длинные черные волосы, спадающие на грудь. Только одеяние другое. Вместо белого свободного одеяния — желтая мантия, подбитая мехом, а на голове вместо тюрбана — желтая тибетская фетровая шапка, какие я видел на жителях Бутана.

Когда прошли первые мгновения восторга и удивления и я уже спокойно осмыслил ситуацию, у меня состоялся с Ним долгий разговор. Он сказал мне, чтобы я не шел дальше, ибо со мной может случиться беда. Он также сказал, что я должен терпеливо ожидать, если хочу стать принятым чела; что многие предлагают себя в кандидаты, но только очень мало достойных. Никому не было отказано, но всех подвергли испытанию, и большинство явно провалились, особенно... и... Некоторые же вместо приема и взятия с них обета в этом году оставлены на будущий год...

Махатма, как я заметил, очень мало говорит по-английски — по крайней мере, мне так показалось. Он говорил на моем родном языке — по-тамильски. Он сообщил мне, что если Коган разрешит госпоже Б[лаватской] посетить Пари-джонг в будущем году, тогда я смогу ее сопровождать... Бенгальские теософы, следовавшие за Упасикой (госпожой Блаватской), поймут, что она была права, пытаясь отговорить их сопровождать ее в этот раз. Я спросил Благословенного Махатму, могу ли я рассказать другим о том, что я видел и слышал. Он ответил положительно и добавил, что будет хорошо написать Вам, обо всем рассказав...

Я должен запечатлеть в Вашем уме всю ситуацию и настоятельно прошу Вас помнить следующее: то, что я видел, не было только одною “видимостью”, т.е. астральным телом Махатмы, как мы видели Его в Бомбее, а это был живой человек в своем собственном физическом теле. Ему угодно было сказать, когда я совершал прощальный намаскарам (земной поклон, полностью простершись на земле), что Он приблизился к британской территории, чтобы увидеться с Упасикой... Прежде чем мы расстались, подъехали верхом еще два всадника, сопровождающие Его. Я полагаю, что это чела, ибо они были одеты наподобие лам-гелунгов, и у обоих, подобно Ему Самому, — струящиеся по спине длинные волосы. Когда Махатма отъехал, они последовали за Ним неторопливой рысью.

Более часа я простоял, уставившись взглядом на то место, которое Он только что покинул, а затем медленно направился назад. Тут я впервые обнаружил, что мои сапоги в нескольких местах жмут, что я ничего не ел уже вторые сутки и потому был слишком слаб, чтобы идти дальше. Все мое тело болело. Недалеко я увидел торговцев мелким товаром, у них были горные пони под грузом. Я нанял у них одно из этих животных. Пополудни я достиг реки Рунгит и переправился через нее. Купание в прохладной воде меня оживило. Я купил фруктов на единственном имеющемся там базаре и с аппетитом их съел. Тут же я нанял другую лошадь и добрался до Дарджилинга поздно вечером. Я не мог ни есть, ни сидеть, ни стоять. Болела каждая клеточка моего тела.

Мое отсутствие, по-видимому, встревожило госпожу Блаватскую. Она выбранила меня за мою безрассудную, сумасшедшую затею отправиться в Тибет подобным образом.

Когда я вошел в дом, то застал у госпожи Блаватской бабу Парбати Черн Роя, заместителя поселкового совета и директора Топографического управления Дираха, а также его помощника — бабу Канти Бушан Сена, являющихся членами нашего Общества. По их просьбе и распоряжению госпожи Блаватской я рассказал все, что произошло со мной, за исключением, конечно, содержания моей частной беседы с Махатмой... Все они были изумлены, чтобы не сказать больше!.. В конце концов, она [Е.П.Блаватская] не поедет в этом году в Тибет, к тому же, я уверен, что она к этому и не стремится, так как она встретилась с нашими Учителями и таким образом достигла желанной цели. А мы все — несчастные люди! Мы теряем наш единственный шанс пойти и поклониться Гималайским Братьям, которые — я знаю — не скоро перейдут границу британских владений, если вообще когда-либо перейдут.

Я пишу Вам это письмо, мой дорогой брат, с тем, чтобы Вы увидели, что мы имеем веское основание публично заявить протест против письма “Х.К.”, появившегося в “Theosophist”! Образ действий Махатм может показаться нашему ограниченному видению странным и несправедливым, даже жестоким, как, например, в случае с нашими здешними братьями, бенгальскими бабу, которые, схватив насморк и лихорадку, возможно, ворчат на Братьев, забывая при этом, что Те никогда не приглашали их приходить лично и не давали на это никакого разрешения, а они сами предприняли неблагоразумные действия...

А теперь, после того как я увидел Махатму во плоти и слышал Его живой голос, пусть ни один человек не осмеливается сказать мне, что Братьев не существует. Что бы теперь ни случилось, мне не страшна ни смерть, ни месть врагов, ибо я знаю то, что я знаю!

Можете показать это письмо полковнику Олькотту, который первым открыл мне глаза на Джнана Марга, он будет счастлив узнать об успехе (большем, чем я заслужил), которого я добился. Я лично сообщу ему все подробности.

Theosophist, Dec., 1882

Сноски

1. [Хутухту (тибет.) — Воплощение Будды или какого-либо бодхисатвы. Наивысший титул среди лиц духовного звания.]

• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, M., Сфера, 1998.

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

ПРЕДСКАЗАНИЕ ГРЯДУЩИХ СОБЫТИЙ

Когда в ответ на прямое обвинение автор “Оккультного мира”^[1] опубликовал письмо в “Bombay Gazettе” (от 4 апреля 1882 г.), он начал его со следующего заявления: “К моменту завершения “Оккультного мира” я уже был уверен в том, что Теософское Общество связано через госпожу Блаватскую с описанным мною великим Братством Адептов. Теперь моя уверенность подкреплена еще большим знанием”. Наш верный друг в то время едва ли предполагал, что в один прекрасный день его мнение будет подтверждено тысячами свидетельств. Но таково нынешнее положение дел. Скептики, предубежденные люди или вообще заинтересованные свидетели, если хотят, могут усмехаться, но этот факт нельзя отрицать. По крайней мере, наши друзья, а у нас тоже есть доброжелатели, которые не считают нас ни сумасшедшими, ни самозванцами, будут рады прочитать следующее признание.

Находясь в Мадрасе, мы узнали, что один тамильский ученый, пандит окружного колледжа, желает с нами лично побеседовать. Разговор состоялся в присутствии господина Сингаравелу, президента Теософского Общества Кришны, и еще одного внушающего доверие теософа из Неллора, г-на С.Аравамуду Аянгара, санскритолога. Мы не вправе раскрывать здесь содержание этой беседы, за исключением нескольких фактов, которые могут послужить еще одним великим доводом в пользу наших неоднократных уверений в том, что:

1. наше Общество было основано по предложению самих индийских и тибетских Адептов;


2. мы прибыли в эту страну, выполняя Их волю.

Пусть наши друзья сами сделают выводы. Мы с радостью узнали, что ученый пандит занят сейчас более подробным описанием на тамильском и телугском языках изложенных здесь фактов и пытается получить свидетельства ныне живущих уважаемых людей, которые слышали пророчества его гуру, исполнившиеся в точности.

Заявление Тхолувара Велаюдхама Мудельяра, второго тамильского пандита Мадрасского окружного колледжа
[Автору “Краткого путеводителя по эзотерической теософии”]^[2]

Сэр, беру на себя смелость уведомить вас, что я был челой покойного Арулпраказы Валлалара, известного также как Чидамбарам Рамалинга Пиллай Авергал, — прославленного южноиндийского йога. Узнав, что английская общественность и индусы выражают сомнения в существовании Махатм (Адептов) и факта создания Теософского Общества по их специальному указанию и, кроме того, прослышав о вашей недавней работе, стоившей вам немалых усилий, где представлены свидетельства, касающиеся Махатм pro et con, я намереваюсь предать гласности некоторые факты, связанные с моим досточтимым Гуру. Я верю, что они должны полностью развеять подобные сомнения и доказать, что теософия — не заблуждение, и Общество, о котором идет речь, создано на прочной основе.

Позвольте мне начать с краткого описания личности моего Гуру и его учения.

Рамалинга Пиллай родился в Марутхуре, Чидамбарам талук, Южный Аркот, Мадрасский округ. Он поселился в Мадрасе в самом начале своей деятельности и жил там долгое время. В возрасте 9 лет он мог без предварительного прочтения дословно пересказать содержание работ Агастьи^[3] и других муни, одинаково почитаемых дравидами и ариями. В 1849 г. я стал его учеником, и хотя никто не знал, где он принял посвящение, через несколько лет вокруг него собралось изрядное количество учеников. Рамалингам был великим алхимиком и обладал странной способностью, которую замечали очень часто, — превращать мясоедов в вегетарианцев; казалось, достаточно было одного его взгляда, чтобы навсегда отвратить желание употреблять животную пищу. Он также обладал удивительным свойством читать мысли других людей. В 1855 г. он переехал из Мадраса в Чидамбарам, а оттуда в Вадулур и Каригули, где прожил несколько лет. Много раз за время своего пребывания там он покидал своих последователей, исчезая в неизвестном направлении и отсутствуя в течение более или менее продолжительного периода времени. Внешне Рамалингам выглядел так: среднего роста, худой, настолько, что фактически напоминал скелет, но в то же время сильный человек, стройного телосложения, ходил очень быстро, цвет лица светло-коричневый, прямой тонкий нос, огромные горящие глаза и постоянное выражение печали на лице. К концу своей земной жизни он отрастил длинные волосы, и что довольно необычно для йогов, он носил обувь. Его одежда состояла всего лишь из двух кусков белой ткани. У него были исключительно умеренные привычки. Известно было, что он почти никогда не отдыхал. Строгий вегетарианец, он ел только раз в два или три дня, да и то насыщался несколькими жменями риса. Но когда он постился в течение двух или трех месяцев, то буквально ничего не ел, живя просто на теплой воде с небольшим количеством сахара.

Из-за своих выступлений за отмену кастовых различий он не пользовался очень большой популярностью. Но все же представители всех каст собирались вокруг него толпами. Люди приходили не столько послушать его проповеди, сколько в надежде увидеть феномены, или “чудеса”, и научиться им; Рамалингаму обычно приписывали силу совершать чудеса, хотя сам он отрицал идею сверхъестественности, постоянно утверждая, что придерживается религии, основанной на науке. Помимо многих прочих идей он проповедовал, что:

1. несмотря на то, что индийский народ не прислушивается к его словам и советам, все же эзотерический смысл Вед и других священных книг Востока будет раскрыт хранителями тайн, Махатмами, иностранцам, которые воспримут его с радостью;


2. губительное влияние цикла Калипуруши, который сейчас протекает в мире, будет нейтрализовано примерно через 10 лет;


3. постепенно сойдет на нет употребление животной пищи;


4. различия между расами и кастами, в конце концов, исчезнут и со временем восторжествует принцип Всеобщего Братства, который установится в Индии;


5. то, что люди называют “богом”, на самом деле является Вселенской Любовью, которая порождает и поддерживает совершенную Гармонию и Равновесие во всей природе;


6. люди, однажды уверовав в сокрытую в них божественную силу, приобретут такие необыкновенные способности, что смогут изменять действие закона гравитации и т.д.

В 1867 г. он основал Общество под названием “Сумараса Веда Санмарга Сунгхам”, что в переводе означает “Общество, основанное на принципе Всеобщего Братства”; целью этого общества было распространение истинной ведической доктрины. Едва ли нужно говорить, что эти принципы схожи с целями Теософского Общества. Наше Общество просуществовало всего 5 или 6 лет, но за это время смогло накормить на средства своих членов очень большое количество бедных и немощных людей.

Достигнув 54-х лет (в 1873 г.), Рамалингам начал подготавливать учеников к своему уходу из этого мира. Он объявил о своем намерении погрузиться в самадхи. В первом полугодии 1873 г. он очень интенсивно проповедовал свои взгляды о Всемирном Братстве. Но в последней четверти этого года он полностью прекратил лекции и хранил почти не нарушаемое молчание. Он снова заговорил в конце января 1874 г. и повторил свои пророчества, приведенные ниже. В последний раз мы увидели нашего учителя 30 января в Метукуппаме. Выбрав небольшое здание, он вошел в пустую комнату, предварительно сердечно попрощавшись со своими чела, лег на ковер и затем, по его указанию, дверь закрыли на замок и заделали единственное отверстие. Год спустя в этом помещении не обнаружили ничего, кроме голых стен. Прощаясь, Рамалингам обещал вернуться, но не сказал когда, куда и при каких обстоятельствах. Однако, он сказал, что будет заниматься развитием сознания людей, способных помочь делу возрождения мира не только в Индии, но также в Европе, Америке и во всех других странах.

Такова вкратце история этого великого человека. Факты, изложенные мною, известны тысячам людей. Вся деятельность моего Гуру была посвящена проповеди возвышенных нравственных доктрин индусских шастр и внедрению в умы людей принципов Всемирного Братства, доброжелательности и милосердия. Но, к его большому сожалению, среди окружавших его толп он находил очень мало последователей, ценивших благородные этические идеи. Во второй половине своей земной деятельности Рамалингам часто выражал горькое сожаление по этому поводу и неоднократно восклицал: “Вы не достойны быть членами Общества Всемирного Братства. Истинные члены этого Братства живут далеко отсюда, на севере Индии. Вы не слушаете меня. Вы не следуете моему учению. Похоже, что вы решили не расставаться со своими прежними убеждениями. Все же недалеко то время, когда люди из России, Америки (эти две страны назывались всегда) и других государств придут в Индию и будут проповедовать вам эти же принципы Всеобщего Братства. Тогда только вы поймете и оцените те великие истины, которые я тщетно пытаюсь вам передать. В скором времени вы узнаете, что Братья, живущие далеко на севере, совершат в Индии много удивительных дел на благо вашей страны”.

На мой взгляд, это пророчество исполнилось в буквальном смысле. То, что на севере обитают Махатмы, не является для нас, индусов, новостью; но необычный факт прибытия мадам Блаватской из России и полковника Олькотта из Америки, предсказанный за несколько лет до их приезда в Индию, служит неопровержимым доказательством того, что мой гуру был связан с Махатмами, под руководством которых было впоследствии создано Теософское Общество.

Тхолувар Велаюдхам Мудельяр - член Теософского Общества

Официальное положение пандита Велаю в качестве одного из пандитов окружного колледжа служит надежной гарантией его честности и порядочности.

Свидетели:
Мунджакуппур Сингаравелу Мудельяр, президент Теософского Общества Кришны
Комбаконар Аравамуду Ааянгар, член неллорского Теософского Общества
Дж. Муттусвами Четти, судья по гражданским делам мадрасского суда, вице-президент мадрасского Теософского Общества.

Это один из тех случаев предсказания грядущих событий, который менее всего дает повод для подозрения в неискренности. Благородный характер свидетеля, публичность выступлений его гуру и невозможность получить информацию о создании и работе Теософского Общества в Индии по слухам или из газетных сообщений — все это приводит к выводу, что йог Рамалингам действительно советовался с Теми, Кто приказал нам основать Теософское Общество. В марте 1873 г. нам было дано указание проследовать из России в Париж. В июне нам велели поехать в США, куда мы прибыли 6 июля^[4]. Это было как раз в то время, когда Рамалингам предсказывал предстоящие события. В октябре 1874 г. мы получили указание отправиться в Читтенден, штат Вермонт, где на знаменитой ферме семьи Эдди полковник Олькотт приступил к своим исследованиям, так называемой “материализации духов”, ныне занимающим почетное место в анналах спиритуализма. В ноябре 1875 г. было основано Теософское Общество, и только в 1878 г. началась переписка с нашими друзьями из Индии, результатом чего было перенесение штаб-квартиры Общества в Бомбей в феврале 1879 г.

“Theosophist”, vol. III, № 10, July, 1882, p. 243—244 (первая публикация)

Сноски

1. Автор “Оккультного мира” — А.П.Синнетт.


2. Имеется в виду А.О.Хьюм и его работа “Hints on Esoteric Theosophy”.


3. Агастья (санскр.) — имя великого Риши, высоко почитаемого в Южной Индии. Предполагаемый автор гимнов “Ригведы” и великий герой “Рамаяны”. В тамильской литературе его считают первым наставником дравидов (аборигенов Южной Индии) в науке, религии и философии.


4. А.П.Синнетт в своей книге “Случаи из жизни Е.П.Блаватской” называет другую дату — 7 июля; эта же дата упоминается и самой Е.П. Блаватской в одном из ее писем к родственникам в Россию (“The Path”, IX, Feb. 1895, p. 385).

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

Ч.К.М[ЭССИ] И “РАЗОБЛАЧЕННАЯ ИСИДА”

Мы печатаем нижеследующее письмо, полученное от “Н.Х.”^[1], вопреки его настойчивому протесту. Другой документ, подписанный несколькими чела, – принят учениками и последователями наших Учителей, – который следует сразу за письмом “Н.Х.”, покажет нашим читателям, что не мы одни испытываем сожаление по поводу такой неблагородной и неуместной критики, которую с полным правом можно назвать самым односторонним выражением личного мнения. Всегда считалось несправедливым и нечестным, когда европеец судил об азиате, руководствуясь своими собственными западными мерками и критериями, но насколько же бесчестнее применять такие же стандарты к совершенно исключительному классу людей, которые благодаря своей признанной учености, удивительным способностям и особенно безупречному образу жизни находятся вне критики даже у своих собственных соотечественников – многонационального населения Азии с их религиями и кастами! Нашему корреспонденту наверняка должен быть известен тот факт, о котором знает каждый индийский ребенок, что, Те, кого миллионы азиатов называют Махатмами – “Великими Душами” – и почтительно склоняются перед Ними, стоят выше кастовой тирании, социальных или религиозных законов. Они являются настолько святыми в глазах даже самых ярых фанатиков, что многие века Их считают законом в законе: все обычные и прочие законы утрачивают свою силу над этими исключительными людьми. Vox populi, vox Dei – эта старая пословица свидетельствует о том, что интуиция народа всегда чувствует великие истины. И мы действительно не видим причины, почему прежде неизвестное и сокровенное Братство, – горстка людей, упорно избегающих контакта с внешним миром, которые никому не навязывают ни себя, ни свои учения, и уж менее всего европейцам, – должно быть так бесцеремонно вытащено на суд совершенно безразличной толпы (которой вообще нет никакого дела до Его существования). Неужели только для того, чтобы быть выставленным в ложном свете (ложном по причине его неполноты), а затем подвергнуться расчленению каким-нибудь разочарованным учеником ради весьма сомнительной выгоды тех немногих, которые не являются даже мирскими чела! Но поскольку наши Учителя сами изъявили желание вынести подобную критику на суд общественности, – мнение которой интересует их в такой же мере, как великие пирамиды горячий ветер пустыни, обдувающий их древние вершины, – то мы обязаны повиноваться. И все же мы напоминаем самым решительным образом, что не будь на то четких указаний, полученных нами от наших великих Братьев, мы бы никогда не согласились опубликовать такой, мягко выражаясь, неблагородный документ. Возможно, он принесет пользу в одном смысле; мы считаем, что он даст ключ к пониманию истинной причины, почему наши Братья не слишком благосклонны даже к самым образованным европейским “мистикам”.

В своем письме к редактору “Н.Х.” вначале говорит о “Разоблаченной Исиде”, которая, по его мнению, “для всех, кроме адептов и чела, изобилует фактическими ошибками”. Главное недовольство корреспондента связано с тем, что Е.П.Блаватская и Учителя открыли истину неполностью; он считает, “что с их стороны грешно не сообщать миру обо всех имеющихся у них знаниях – речь, разумеется, не идет о передаче недостойным людям сведений об оккультных силах, которыми они, вероятно, могли бы воспользоваться”. Далее, он полагает, что “Ч.К.М[эсси] и другие британские теософы” должны быть готовы ко всякого рода голословным заявлениям и действиям Братьев, которые, в их представлении, совершенно не допустимы для таких сущностей, как Адепты, или, точнее, не совпадают с их идеалом Адепта”. По мнению “Н.Х.”, “перед нами открыты три пути:

1. Принять Братьев такими, какие они есть...;


2. Отказаться от Братьев и их скупых подачек в виде мучительно отрываемых от себя искр тайного высшего знания...;


3. Совершенно порвать все отношения как неперспективные в плане практических результатов...”

Помимо прочего “Н.Х.” пишет: “... За одну неделю я мог бы научить любого неглупого человека тому, что всем нам за 18 месяцев удалось выжать из них”, то есть Братьев.

На это Е.П.Блаватская замечает:

Без сомнений, без сомнений. Любой “неглупый человек” может научиться за час, или, пожалуй, за меньшее время пользоваться телефоном или фонографом. Но сколько лет потребовалось для того, чтобы сначала открыть тайные силы, затем применить их, изобрести и усовершенствовать эти два чудесных инструмента!

“Н.Х.” говорит о совершенном состоянии адепта, “на которое наши непосредственные Учителя-Адепты, по их же словам, не могут претендовать”. На это Е.П.Блаватская дает следующий комментарий:

Совершенным Адептом является: Тот, кто успешно прошел самую высокую степень посвящения, за которой следует ступень совершенного Ади-Будды, выше которой нет на нашей земле.

Не связано ли частично такое признание наших Братьев с еще одним их качеством, которое почти не встречается у слишком “образованных европейцев”, – с честностью!

Далее следует “Протест” против статьи “Н.Х.”, подписанный рядом “принятых” и “находящихся на испытании” индусских чела.

“The Theosophist”, vol. Ill, № 12, September 1882, pp. 324-326 (первая публикация)

Сноски

1. “H.X.” (лат.) – псевдоним А.О.Хьюма.

• Блаватская Е.П. - Смерть и бессмертие, M., Сфера, 1998

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Протест индусских чела

ПРОТЕСТ

Мы, нижеподписавшиеся, “принятые” и “находящиеся на испытании” индусские чела Гималайских Братьев, Их ученики в Индии и Северном Кашмире, со всей ответственностью заявляем о своем праве выступить с протестом против тона, которым написана вышеупомянутая статья, и самодовольных критических высказываний Н.Х., мирского челы. Тот, кто однажды назвал себя учеником, не имеет никакого права открыто критиковать и обвинять наших Учителей только на основании своих собственных непроверенных гипотез и предвзятых суждений. Мы вежливо напоминаем о том, что не приличествует человеку, которому была оказана поистине исключительная благосклонность, выставлять Братьев на всеобщее обсуждение так же бесцеремонно, как если бы речь шла об обычных людях.

Принадлежа к так называемой “низшей” азиатской расе, мы не можем не испытывать безграничной преданности нашим Учителям, которая европейцам может показаться рабством. Западным народам следует понять, что если некоторые бедные азиаты и достигли таких высот знаний о тайнах природы, то только благодаря тому, что чела всегда беспрекословно следовали указаниям своих Учителей и никогда не ставили себя выше или даже на одну ступень с Ними. В результате, рано или поздно, в соответствии со своими способностями и заслугами, они всегда вознаграждались за свою преданность теми, кто, благодаря многолетнему самопожертвованию и преданности своим Гуру, в свою очередь, стали Адептами. Мы считаем, что наши благословенные Учителя сами прекрасно знают, как вести обучение. Большинство из нас видели Их или были лично с Ними знакомы, а двое из нижеподписавшихся живут вместе с досточтимыми Махатмами и поэтому знают, сколько Их сил тратится на благо и процветание человечества. И если, по известным только Им соображениям, которые, мы уверены, продиктованы доброжелательностью и мудростью, наши Гуру воздерживаются от передачи “миру всех имеющихся у них знаний”, то это не дает права “мирским чела”, которым известно о Них еще очень немного, называть это “грехом” и присваивать себе право публично поучать Братьев, как Им следует выполнять свой долг. И тот факт, что они являются “образованными европейскими джентльменами”, – не меняет дела. Более того, наш ученый Брат, который жалуется, что так мало получил от наших Учителей, кажется, упустил из вида то незначительное для него обстоятельство, что европейцы, не менее туземцев, должны быть благодарны даже за те “крохи знаний”, которые они могут получить, ибо не наши Учителя первыми предложили свое наставничество, а мы сами, страстно желая учиться, многократно просили Их об этом. И каким бы бесспорно умным и талантливым с литературной и интеллектуальной точки зрения ни было бы письмо Н.Х., пусть его автора не удивляет, что мы, туземцы, несмотря на весь его ум, обнаруживаем в нем прежде всего высокомерный дух деспотизма, – совершенно чуждый нашей собственной природе, – дух, который диктовал бы свои собственные законы даже тем, кто никогда не может находиться у кого-либо в подчинении. Не менее удручающее впечатление произвело на нас полное отсутствие в этом письме хоть какого-либо намека на благодарность, даже за то малое, что, по его собственному признанию, было сделано.

Учитывая вышеизложенные причины, мы, нижеподписавшиеся, просим наших Братьев из журнала “The Theosophist” опубликовать наш протест.

• Блаватская Е.П. - Смерть и бессмертие, M., Сфера, 1998

| Статьи Е.П.Блаватской  |

Блаватская Е.П.

СУЩЕСТВУЮТ ЛИ РИШИ?

Следуя примеру благородного парса, чье письмо вы опубликовали в журнале “Theosophist” в январе 1882 г., я хотел бы спросить, есть ли среди гималайских Братьев Махатмы-индусы. Под словом “индус” я подразумеваю человека, почитающего Веды и описанных там богов. Если таковых нет, то не окажется ли какой-нибудь Брат из первой секции так любезен, чтобы просветить индусскую общину в целом и индусских теософов в частности по следующему вопросу: существует ли до сих пор кто-либо из индусских риши древности “во плоти и крови”. Гималайские Братья — адепты, исследовавшие невидимую вселенную, неизбежно должны знать о Риши, если они сейчас живы. Согласно преданию, семь следующих Риши должны быть бессмертны, по крайней мере, в нынешней кальпе: Ашваттхама, Бали, Вьяса, Хануман, Вибхишана, Крипа, Парашурама.

В ответ на первый вопрос мы с радостью сообщаем нашему корреспонденту, что среди гималайских Братьев есть Махатмы-индусы, то есть те, чьи родители индусы и брахманы и кто понимает эзотерический смысл Вед и упанишад. Они согласны с Кришной, Буддой, Шукой, Гаудападой и Шанкарачарьей в том, что карма-канда Вед не имеет ника кого отношения к духовному развитию человека. В этой связи нашему вопрошателю следовало бы вспомнить знаменитый совет, который Кришна дал Арджуне: “Дифференцированная материя Вед связана со всеми тремя гунами; о Арджуна, освободись от этих гун”. Бескомпромиссное отношение Шанкарачарьи к Пурвамимансе слишком хорошо известно, чтобы специально уделять ему здесь внимание.

Хотя гималайские Братья понимают сокровенный смысл Вед и Упанишад, они отказываются считать богами силы и другие сущности, упомянутые в Ведах. Веды изложены аллегорическим языком, и этот факт полностью признается величайшими индийскими философами. Наш корреспондент должен будет доказать, что Веды действительно “описывают богов” в том виде, в котором они существуют, прежде чем спрашивать нас, верят ли наши Учителя в таких богов. Мы очень сомневаемся, что наш корреспондент на самом деле готов серьезно утверждать, что Агни имеет четыре рога, три ноги, две головы, пять рук и семь языков, как описано в Ведах; или что Индра прелюбодействовал с женой Гаутамы. По поводу второго мифа мы отсылаем нашего ученого корреспондента к объяснению Куллука-Бхатти (а это чистейший миф, по его мнению) и к замечаниям Патанджали о глубоком эзотерическом значении четырех рогов Агни в доказательство наших утверждений о том, что в действительности Веды не описывают никаких богов, как предполагал наш корреспондент.

На второй вопрос, о том, что “кто-либо из индусских Риши древности до сих пор существует “во плоти и крови””, мы не готовы ответить утвердительно, хотя у нас есть основания полагать, что некоторые из великих индусских Адептов незапамятных времен периодически воплощались и воплощаются в Тибете и Тартарах; нам также трудно понять, как могут наши гималайские Братья встретить индусских Риши “во плоти и крови” во время своих исследований “невидимой вселенной”, поскольку астральные тела не могут состоять из земных элементов.

Предание, на которое ссылается наш корреспондент, не совсем верно — какая связь между семью упомянутыми персонажами и индусскими Риши? Хотя нас просят объяснить это предание со своей точки зрения, мы все же дадим несколько намеков, которые позволят нашим читателям понять его истинный смысл, исходя из того, что сказано в Рамаяне и Махабхарате.

Ашваттхама приобрел бессмертие в бесчестии.

Жестокость Парашурамы сделала его бессмертным, но предположительно он не существует сейчас “в плотном теле”; обычно утверждают, что он пребывает в огне, хотя и необязательно в том состоянии, которое христиане именуют “адом”.

Бали не является индивидуальностью, строго говоря. Принцип, обозначенный этим словом, станет ясен, когда будет лучше понят эзотерический смысл аватары Тривикрамы.

Вьяса бессмертен в своих воплощениях. Пусть наш уважаемый брат посчитает количество Вьяс от первого до последнего.

Хануман не был ни человеком, ни обезьяной; это одна из сил седьмого принципа в человеке (Рама).

Вибхишана. В действительности не ракшас а персонификация саттва-гуны, которая бессмертна.

Связь Крипы с Ашваттхамой объяснит природу его бессмертия.

В связи с вопросом “индусского теософа” о существовании индусских Риши во плоти и вашего ответа на него в мартовском номере журнала, что вы скажете по поводу сообщения мадрасского йога свами Сабхапати в мартовском выпуске “Theosophist” за 1880 г.?

Свами Сабхапати пишет: “Основатель нашего ашрама, а именно, его святейшество Агастья Муни, который умер, согласно общепринятой хронологии, тысячелетия тому назад, все еще жив, а вместе с ним и другие Риши его эпохи”. (Курсив не мой).

Мы отвечаем, что приведенная нашим корреспондентом цитата находится на с. 146, а на с. 147 он легко мог бы найти следующее замечание: “Имея в виду параграф на начальной странице, мы считаем почти излишним напоминать нашим читателям, что редакторы журнала не несут ответственности за какие бы то ни было взгляды и заявления, изложенные в информационных статьях и т.д.”

У свами Сабхапати есть право представить и поверить, что луна сделана из зеленого сыра, и самому себе доказать это с неподдельной искренностью. Но какое это имеет отношение к мнению редактора по этому вопросу?

Все индусы прошлого, настоящего и будущего не могли бы заставить нас поверить, что человек нашей нынешней 5-й расы 4-го круга способен или когда-либо был способен прожить более 300-400 лет в одном теле. Мы верим в последнее, поскольку знаем, что это возможно, хотя и крайне маловероятно на данном этапе эволюции и так редко происходит, что такие случаи почти неизвестны. Если наука в лице доктора ван Овена зарегистрировала 17 долгожителей в возрасте свыше 150 лет, а доктор Бейли в своих “Рекордах долголетия” упоминает несколько человек, достигших 170 лет, тогда без боязни злоупотребив чужой “доверчивостью”, можно допустить возможность удвоения этого возраста у Адептов с помощью оккультных сил. Следовательно, если мы заявляем, что знаем о такой возможности, то свами Сабхапати, вероятно, имеет равные права утверждать, что он тоже знает, что некоторые исключительные люди (Риши) живут “несколько тысяч лет”. Это вопрос личного мнения — и суду общественности решать, кто из нас ближе к истине.

“Theosophist”, vol. IV, № 6, March 1883, p. 146, № 8, May, 1883, p. 203 (первая публикация)

• Блаватская Е.П. - Смерть и бессмертие, M., Сфера, 1998. С. 209—213. Пер. Т.И.Перебайловой (первая публикация на русском языке)


• Блаватская Е.П. - Практикум оккультного обучения, M., Сфера, 2005