Предыдущая | Оглавление

В Тайной Доктрине символам и мифам придаётся такое значение, что им посвящено около трети каждого тома. В первом томе этой теме отведено 15 глав, и Е. П. Б. так приступает к ней:

"Изучение скрытого смысла во всех религиозных и мирских легендах каждого народа, великого или малого, — и особенно изучение традиций Востока, — занимало большую часть жизни автора настоящего труда*. Она разделяет убеждение, что ни один мифологический рассказ, ни один передаваемый из поколения в поколение эпизод народных сказаний никогда, ни в какие времена не был вымыслом, а имел действительную, историческую подоплёку. В этом автор расходится с теми учёными, изучающими символизм, как бы ни были они авторитетны, которые в каждом мифе видят только ещё одно доказательство суеверности древних... С подобными поверхностными мыслителями замечательно разделался Джералд Мэсси, поэт и египтолог... Его острая критика достойна воспроизведения в этой части нашего труда, ибо она вполне созвучна нашим чувствам, публично высказанным ещё в 1877 году, когда была написана Разоблаченная Исида. [Мэсси утверждает:]

"На протяжении последних тридцати лет профессор Макс Мюллер учил в своих книгах и лекциях, в "Таймс" и различных журналах, с трибуны Королевского общества, с кафедры Вестминстерского аббатства и со своей кафедры в Оксфорде, что мифология есть болезнь языка и что древний символизм был результатом чего-то вроде дефекта первобытного мышления. "Мы знаем, — говорит Ренуф, вторя Максу Мюллеру... — мы знаем, что мифология есть именно болезнь, которая возникает на известной ступени человеческой культуры"...
_________
* Йейтс в Автобиографии говорит о Блаватской: "Я знал, что у неё в памяти хранится весь мировой фольклор".¹⁹² — С. К.

[На это Мэсси отвечает:] Когда теоретик-метафизик видит в мифологии болезнь языка или чего бы то ни было, но только не своего собственного мозга — иначе чем фантазированием это назвать нельзя. Происхождение и смысл мифологии совершенно не поняты этими "солярниками"... Мифология была первоначальным методом мышления древних. Она основывалась на естественных фактах и по-прежнему находит подтверждение во многих явлениях. В ней нет ничего от умопомешательства, ничего иррационального, если рассматривать её в свете эволюции и если полностью понят её способ выражения идей посредством языка символов. Умопомешательство заключается в том, чтобы принимать её за историю человечества или за Божественное Откровение. Мифология есть хранилище древнейшей науки человеческой...""¹⁹³

Взгляды сэра Джеймса Фрэзера, известного автора многотомной "Золотой ветви", сходны с точкой зрения Макса Мюллера. Профессор Мирче Элиаде пишет: "На протяжении 20000 страниц [Фрэзер] говорит о том, что все мысли, фантазии и устремления архаичного человека, его мифы и обряды, его боги и религиозный опыт — только чудовищная мешанина из жестокости, зверств и суеверий, благополучно преодолеваемых научным прогрессом человечества".¹⁹⁴

В двадцатом веке отношение к легендам и мифам стало меняться. Появились работы Карла Юнга, "Забытый язык" Эриха Фромма и "Тысячеликий герой" Джозефа Кэмпбелла. В Забытом языке Фромм пишет:

"Сновидения древнего и современного человека пишутся на том же языке, что и мифы, сложенные на заре человеческой истории... Но современный человек помнит этот язык только во сне, а наяву забывает. Насколько важно для нас понимать его, когда мы бодрствуем?.. Полагаю, что язык символов — это именно тот чужой язык, которым должен овладеть каждый. Понимая его, мы можем прикоснуться к одному из самых значительных источников мудрости — мифу, и познать глубинные уровни нашей собственной личности."

В Тысячеликом герое Джозеф Кэмпбелл расширяет наше понимание того, что есть миф:

"...Миф — это тайная дверь, через которую неистощимые энергии космоса проникают в культурную деятельность человечества. Религии, философии, искусства, общественные формы первобытного и исторического человека, основные открытия в науке и технике, наши сновидения, врывающиеся в сон, — всё это всплывает из основного, магического кольца мифа... Символы мифологии не создаются, их нельзя заказать, придумать или навсегда заглушить. Они — спонтанный продукт психики, и каждый символ несёт в себе неповрежденный зародыш, сохраняющий всю силу первоисточника"."¹⁹⁵

Когда читаешь такое, то естественным образом возникает вопрос, а не был ли Кэмпбелл знаком с теософией? Из его биографии "Пламя в сознании" мы узнаём, что Кэмпбелл много общался с теософами. Биографы отмечают, что в 1928 году, когда Кэмпбелл задумал кругосветное путешествие, он был "поражен тем, как естественно его интерес к теософии и Востоку вписался в план путешествия и исследований; именно в это время у него начало появляться ощущение внутреннего центра, которого прежде ему так остро недоставало".¹⁹⁶

В "Силе мифа" Кэмпбелл говорит: "Фрейд и Юнг одинаково полагали, что миф уходит корнями в бессознательное".¹⁹⁷ Юнг, выдвинувший идею о "коллективном бессознательном", определяет это понятие следующим образом:

"Более или менее поверхностный слой бессознательного — несомненно личностный... но это личностное бессознательное покоится на другом, более глубоком слое, не связанном с личным опытом... Этот врождённый и более глубокий слой я называю коллективным бессознательным... его содержание и поведенческие формы более или менее одинаковы повсюду и у всех индивидов... и, таким образом, коллективное бессознательное представляет собой некий общий психический субстрат, сверхличностный по своей природе и присущий каждому из нас."¹⁹⁸

Одним из доказательств его существования, говорит Юнг, служит то, что "мифы и волшебные сказки мировой литературы содержат определённые мотивы, встречающиеся повсюду", и добавляет, что они составляют "часть наследуемой структуры психики и поэтому могут спонтанно проявляться... везде и в любое время".¹⁹⁹

Поразительно, что ту же идею можно обнаружить в следующих строках Тайной Доктрины, написанных гораздо раньше:

"Воображение масс, как бы ни было оно беспорядочно и хаотично, никогда не могло бы представить и создать ex nihilo такое количество чудовищ, такое богатство невероятнейших сказок, не имей оно, в качестве ядра, тех зыбких воспоминаний, затемнённых и неясных, которые соединяют разорванные звенья цепи времени, образуя из них таинственную, сотканную из грёз основу нашего коллективного сознания" (курсив наш. — С. К.)²⁰⁰

Юнг как-то написал, что первое соприкосновение Запада с индийской философией "было уделом философов и санскритологов", прибавив: "Но вскоре теософское движение, зачинательницей которого была г-жа Блаватская, впитало традиции Востока и содействовало самому широкому их распространению".²⁰¹

К началу нашего столетия Зигмунд Фрейд сформулировал теорию о том, что в сознании каждого индивида имеется область бессознательного, хранящая вытесненные или забытые идеи. Эта область часто оказывает неблагоприятное воздействие на человека, но сам он этого не сознаёт.

В дневнике Мирче Элиаде от 6 июня 1964 года есть следующая запись о работе Фрейда, посвященной сновидениям:

Фрейд работал над "Traumdeutung"*, английские теософы в это же время говорили об "акашной истории" и "памяти природы", то есть о том, что природа никогда не забывает того, что однажды произошло. Память о событиях — космических, исторических, личных — хранится в разных природных объектах. Некоторые люди — те, кто обладают "надлежащим психически настроенным умом", — могут при контакте с определёнными осязаемыми объектами успешно воспроизводить сокрытую в них историю.
_________
* Толкование снов (нем.). — Ред.

Интересно, что и Фрейд считает, что человек на самом деле не забывает ничего из случившегося с ним в детстве. Всё можно вспомнить (при помощи психоаналитика) на основе не "осязаемых объектов", а образов... Теория акашной истории, о которой рассуждали теософы... по своей структуре соответствует теории Фрейда. Фрейд был увлечён оккультизмом. Не зачитывался ли он теософскими книгами, вошедшими в моду после 1895 года и особенно популярными как раз в 1898 году?²⁰²

Биограф Фрейда Эрнест Джонс утверждает, что оккультизм "поистине разрушал" Фрейда и "сбивал его с толку".²⁰³

Отметим, что за десять лет до Фрейда Е. П. Б. писала о вытесненных или забытых мыслях, сохраняющихся в подсознании. В статье "Память при умирании" Е. П. Б. одобрительно цитирует книгу Эдгара Кине "Творение":

"Те наши мысли, которые мы не сумели сформулировать, оседают в самых глубинах нашего существа, стоит только нам их отринуть"... Когда наша воля устремляется за ними в погоню, "они отступают ещё дальше, ещё глубже — кто знает, в какие фибры; но там они остаются, чтобы править нами и воздействовать на нас непрошенно и неведомо для нас самих". Да... невидимые и ускользающие от нашего восприятия, они однако же действуют, и тем самым закладывают основу наших будущих поступков и мыслей, и обретают власть над нами, пусть даже мы никогда не вспоминаем о них и чаще всего не ведаем о самом факте их существования." (курсив наш. — С. К.)²⁰⁴

Чтобы дать выход этим подсознательным чувствам, Фрейд рекомендовал психиатрам и психоаналитикам изучать сны пациентов. Постепенно врачи выделили несколько типов снов, свидетельствующих о вытесненном влечении к противоположному полу; другим типам снов нашли иное объяснение.

"Сонники" тоже приписывают определённое значение конкретным снам. Однако Е. П. Б. отрицательно относилась к такого рода толкованиям. В приложении к "Протоколам Ложи Блаватской", посвященном сновидениям, на вопрос "Существуют ли способы истолкования снов — подобные, например, тем, что приводятся в сонниках?" она отвечает: "Никаких, кроме способности к ясновидению и духовной интуиции у "интерпретатора"".²⁰⁵ Говоря о способности к ясновидению, она, скорее всего, не имела в виду ясновидцев, предлагающих платные услуги, поскольку считала, что невозможно доверять сообщаемой ими информации.

Там же Е. П. Б. указывает, что сны можно в общих чертах разделить на семь классов:

"1. Пророческие сны. Их запечатлевает в нашей памяти Высшее Я, и они, как правило, просты и ясны: это либо голос, либо предвидение грядущих событий.

2. Аллегорические сны, или смутные проблески реалий, уловленные мозгом и искажённые нашей фантазией. Обычно они верны лишь отчасти.

3. Сны, посланные адептами, благими или наоборот, либо месмеризаторами, либо очень сильными сознаниями, которые пытаются навязать нам свою волю.

4. Ретроспективные сны — о событиях из прошлых жизней.

5. Сны-предостережения для других людей, не способных к их непосредственному восприятию.

6. Путаные сны, причины которых обсуждались выше.

7. Обычные фантазии или хаотичные картины, связанные с пищеварением, расстройством психики и тому подобными внешними причинами".²⁰⁶

К классу аллегорических снов, в таком случае, будут относиться сны, исходящие от коллективного бессознательного, но с конкретным смыслом для того, кто их видит. В Тайной Доктрине указывается, что "поскольку имеется семь ключей к толкованию каждого символа и аллегории, то ключ, который не подходит по смыслу с точки зрения, скажем, психологической или астрономической, будет тем не менее вполне правильным с точки зрения физической или метафизической".²⁰⁷

^{Ссылки на литературу 1 -- 258} -    Примечания